- Без сцен. Хочешь, чтобы я взял тебя на руки?
Опьяненный язык чешется, желает рискнуть и ответить "да", всё же молчу. И тогда он обхватывает мою талию рукой, утягивая к желтому такси, в которое буквально впихивает меня.
- Я не поеду домой!
- Ты уже туда едешь.
- Я не войду в тот дом!
- Почему?
Прекращаю брыкаться, глядя, как за окном пролетает бар и светофоры.
- Я же сбежала, - шепчу гневно Терехову, развалившемуся на сидении.
- Чернышева, вот ты как из дома выбралась так поздно? – снисходительно осматривает, взывает к моим мозгам, я тоже пытаюсь, но безуспешно, - Не через парадную дверь, так?
- Ну, так.
- А значит твоё исчезновение никто не заметил, и не заметят, если ты войдешь так же, как ушла.
Новая волна возмущения захватывает мои руки, которые обессиленно падают в стороны.
- Я как. В таком состоянии. Поднимусь на второй этаж?! - икаю в ответ.
- Так уж быть - помогу.
- Вы? – брови взлетают, лицо вытягивается.
- Я.
- Просто так?
- Просто так.
- Не смотрите!
- Быстрее!
Терехов складывает руки в замок и нагибается так, чтобы я взобралась на эти сцепленные конечности, как на ступеньку. А я стою в нерешительности, то и дело одергивая короткое платье.
- Реще, спортсменка.
Руки на его плечи, нога в ладони, избегаю его взгляда, пока он поднимает меня вверх. Цепляюсь за кирпичи в растерянности, ведь до моего окна ещё пол метра.
- Я не дотягиваюсь.
- Встань коленями мне на плечи.
- Что? – все мысли улетучиваются из головы.
- Делай, как сказано.
Сглатываю, ведь его голос и так доносится где-то на уровне моего живота.
Хватаюсь за фонарик и еле как ставлю пятку, на его плечо. Нога моя вопит от боли, ведь что такое спорт ей неизвестно.
- Нет, я так не могу.
- Это я так не могу, Чернышева, - судорожно кряхтит Терехов в солнечное сплетение, - Если ты сейчас не сделаешь это, я…
- Что?
- Позвоню в звонок.
- И как же вы собираетесь объяснять моему отцу свое общество.
- А я убегу.
- Трус, - цокаю.
- Лид-да, - шипит он.
Судорожно напрягаю мышцы пресса. (Вы же должны быть там? Хелп ми!) Ставлю вторую ногу. Тогда он помогает мне подпихивая ягодицы вверх.
- ЭЙ!
- Нет, я тебя точно убью! Хочешь сама? Пожалуйста, я смотрю.
Кривляния мои выглядели смехотворно и бесполезно. После чего его руки вернулись на место и продолжили начатое. Я уже ровно стояла на его плечах и держалась за карниз своего окна. Толкаю форточку и, подпрыгнув, карабкаюсь внутрь, сваливаясь на пол своей комнаты.
- Спасибо! – шепотом кричу я.
Терехов, приложив пальцы ко лбу, салуютует мне и по газону вразвалочку направляется к ожидающему такси.
Выдыхаю. Улыбка пьяная или искренняя загорается на губах. Но мозг всё-таки одергивает меня: «Он подозревает тебя. Не доверяй тем, кто по другую сторону».
10
Я волнуюсь, не понимаю, что сказать… голова болит? Живот?
- Слушай, Артур, давай…
- Ну, что такое? – с напором впивается в губы. Закусывает нижнюю и отодвигается, чтобы зажать мою шею большим и указательным пальцем. Паника стоит где-то в горле, но своим сжатием он не повзоляет вырваться ей наружу.
К счастью фортуна любит меня и в ту же секунду, когда он требует объяснений, раздается звонок во входную дверь.
Он подрывается на ноги, напряженно смотрит в темное зашторенное окно.
- Кто-то должен прийти?
Расслабляюсь и немного смеюсь над его испуганным поведением. Хоть он и делает вид, что всё в порядке, руки его сжаты в кулаки, а зрачки ненормально расширены.
- В чем дело? – поднимаюсь с дивнана, сконфуженно поправляя одежду. – Ты не хочешь познакомиться с моими родителями?
Артур поднимает брови, губы его кривятся в усмешке. Хочет казаться равнодушным, но мой острый взгляд подловил его микроэмоцию – страх.
- Не в такой же ситуации, Лид.
Снова настойчиво звонят.
- Иди, спрячься в моей комнате.
Атруру повторять дважды не приходится, его быстро уносят ноги вверх по ступенькам. Уж что-что, а путь до моей комнаты он выучил наизусть.
- Прости, ключи забыл, разбудил тебя? – отец проходит внутрь, не оставляя без внимания мой взъерошенный вид.
- Да так… Дремала.
Разувшись, он направляется к лестнице, на ходу бросая что-то про «забыл документы», и оставляет меня в прихожей одну, нервно покусывать пальцы и надеяться, что Артур успел спрятаться.