- Ну уж нет. У меня сегодня смена до 22, так что…
- Так, Люсик, пригоняй. – сюсюкался Славик, - Ты же знаешь в это время, самый сок начинается.
- Я подумаю, Лёва.
В ответ моё ухо оглушает его рык:
- Не называй меня так!
Хихикаю, глядя на его фото в экране и имя абонента: Лёва.
В обед выхожу из клуба, такси отвозит меня в центральное кафе, где уже сидит ма. её макушку со светлыми волнами замечаю сразу, обнимаю сзади и чмокаю в щеку.
- Привет. – плюхаюсь напротив.
- Привет, - она сканирует меня внимательным родительским взглядом.
- Лида, ты хорошо кушаешь? Мне не нравится, как ты выглядишь.
- Мам, до всё отлично, - моя радостная улыбка действует на неё успокаивающе.
- А денег хватает? Ты если что пиши мне…
- Чтобы ты взяла их у... - поймав напряженный взгляд, киваю, - Хватает, всего хвтатает.
Мама выжидает, думает, а потом переклоняется через стол.
- А может я к тебе буду приходить и готовить? Ты же наверное ничего не успеваешь по дому делать.
Дыхательная гимнастика прочишает мои мозги. Всё в порядке, она просто волнуется.
- Мам, у меня всё замечательно, было бы все плохо, ты первая бы об этом узнала.
Она кажется выдыхает, возвращает прямую осанку.
- Ну хорошо. Папа очень переживает.
Моё настроение меняется вмиг. Нервный сгусток собирается где-то в груди и посылает волнительные сигналы всему телу. Пальцы под столом скрепляю в замок, растираю.
- С чего это? – хмыкаю, как ни в чем ни бывало.
- Лид, он страдает.
- Поделом.
Мама наклоняет голову. Ясное дело, что никому эта ситуация не по нраву.
- Может ты хотя бы общаться с ним будешь?
- Зачем? Чтобы он продолжил обвинять меня? Хотел бы – нашел и извинился.
- Да он же такой же упертый, как ты! – восклицает мама, стукая кулаками по столу, чем привлекает к нам внимание окружающих.
- Я его давно простила, но он не изменится.
В груди что-то рвется, сердце нервно сотрясается. Я хочу плакать и кричать. Но все, что мне остается это улыбаться и попивать чай.
- Может хоть попробуете…
- Мам! – громко ставлю кружку на стол, - Родственников лучше любить на расстоянии, слышала такое?
- Он - твой отец. Такой же гордый и бесчувственный, как его дочь. – обидчиво поджимает губы.
Я медлю. Не сказать же ей, что мне видеть его больно. Что он прав. Что меня совесть каждый день окунает в ту ложь, что я развела? Я бы из дома не сбежала, если бы всё не было так серьезно. Вдали от того места, от воспоминаний того вечера, я хоть немного чувствую себя лучше. Меньше испытываю чувства вины.
- Всё, что тебе надо знать, это то, что у меня всё в порядке и я ни в чем не нуждаюсь. Точка.
Чеканю отрепитированную часть, словно робот, поднимаюсь из-за стола, мама все еще дуется, а я, несмотря на это, чмокаю ее в щеку и шагаю к выходу.
Мне же стало лечге от того, что я съехала. Или это иллюзия? Как дети закрывают глаза перед страхом, так я сбежала от мучений, которые ежедневно пронизывали меня серым обвинительным взором.
Возвращаясь на рабочеее место, с удивлением смотрю на мужчину, воркующего с нашей Крис. Он сидит на барном стуле, она облокачивается о стойку, демонстрируя свои прелести. И все бы ничего, если бы не Тим, грозно протирающий в углу стаканы. В раздевалке вновь напяливаю на себя платье, быстрее спешу на помощь другу. За стойкой бедром отталкиваю Крис и с улыбкой поднимаю взгляд на незнакомца.
Застываю.
- Вам тут, что надо?
- Есть разговро, - тянет друг Терехова.
- О чём? – неслыханно удивляюсь.- У нас вроде нет общих тем для разговора.
- Ошибаешься.
Не понимаю, их в полицейских академиях учат таким пронизывающим взглядам и угрожающей интонации?
- Хорошо, - поглядываю на злющую Крис и ухмыляющегося Тима, киваю в подсобку. – Не для лишних ушей разговор, ведь так?
Его друг занимает черный диван, растягивает руки по спинке, занимая слишком много пространства маленькой комнатушки. Он сидит закинув нога на ногу и ждет, когда я сяду на стул напротив.
- Итак? – подбиваю я.
- Вчера наш общий знакомый проговорился, что ты предлагала ему свою помощь в расследованиях.
- Да?
- Ты ему предложила, а он дурак отказался.
- Так и сказал, что дурак? – ухмыляюсь.
- Нет, я сказал. Как можно отказаться от помощи такой сообразительной девушки.
Смотрю на него снисходительно. Всё жду подставы или выпргивающего из шкафа Терехова со словами: «Розыгрыш».