Терехов как ни в чем ни бывало разгребает бумаги, не обращая на меня никакого внимания. А я широко раскрытыми глазами смотрю на его короткую стрижку, дергающийся при сглатывании кадык, чёрный пиджак, надетый поверх водолазки...
- Что слышала.
- Тогда в лифте... - начинаю, но он обрывает:
- Это ничего не значит для меня, уясни.
- В клубе, в баре, - перечисляю, взвывая его к эмоциям. - Ты помог мне вернуться домой через окно, ты обрабатывал мои раны, ты перенёс меня из лифта в постель.
Его глаза замирают.
- Это же не лифтёр, открыл мою дверь и укрыл одеялом?
Молчит, но для меня это больше чем ответ.
- Ты думаешь, что выгнав меня, сможешь избавиться? Действительно, так думаешь?
- Я знаю, что даже из отделения тебя выгнать не могу. Из-за Максима, - добавляет чуть позже, - Поэтому прошу хотя бы соблюдать дистанцию.
Терехов возвращается к своему бесполезному занятию - переставлять папки. Они и так на своих местах, это я их упорядочивала!
- Ты блять серьзено?
- Чернышева!
- Боже, - пальцы впиваю в кожу головы. – Чего я вообще ожидала?
Спрыгиваю со стола. Забираю телефон и прежде чем уйти поворачиваюсь к нему:
- Ты своего добился. Больше ты меня не увидишь. С Максимом я разберусь.
Слёзы катятся по щекам, когда я вылетаю на улицу. На ходу строчу Максиму сообщение о том, что буду работать дистанционно и благодарю за скинутые им деньги. Как нельзя кстати телефон вибрирует от звонка:
- Алло?
- Ты так и не рассказала, чем там занимаешься, - Аня оглядывает тёплую кофейню, в которую мы заглянули.
Тактично молчу, разливая чай.
- Мне не стоит это обсуждать. Всё настолько серьёзно, что мне кажется я в каком-то фильме.
Аня отпивает из кружки.
- Это круто. Твоя жизнь интересная.
- Возможно, - соглашаюсь лишь вслух. – Как обстановка дома?
Она смотрит в кружку, будто бы собирается с эмоциями, и поднимает на меня полные счастья глаза.
- Всё отлично. Родители успокоились. Живём душа в душу.
- Здорово, - неожиданно улыбаюсь, чувствуя как теплеет на душе. Вот бы мне так. Свою горечь прячу в стакане.
- А ты будто бы грустная? - Анина проницательность меня выводит из равновесия. Подруга так пронизывающе смотрит, что я...
Не выдерживаю. И рассказываю ей всё. Про ненависть, про любовь, про страсть. Наш облепиховый чай давно закончился, а разговор все ещё идёт полным ходом.
-Ну ты даёшь. А я то думаю, чего тебя на правильную сторону потянуло.
Опускаю глаза. Об этом я говорить не буду. Сторона, которую я выбрала не правильная.
-Из-за одной разницы в возрасте бросать - это глупо. - продолжает она, а мои глаза кажется клонятся ещё ниже.
Не только разница...
-Он меня отталкивает. А ещё... - бегаю взглядом по столешнице. - Он сказал, что у него не было отношений.
-Он девственник?
Вспоминаю его развязые руки, напористый поцелуй.
-Точно нет. Я лишь знаю, что он не всех подпускает к себе слишком близко.
Гнетущая тишина длится недолго. Аня делает последний глоток и заявляет неутешительно:
-Ты влипла, Лида. Ты его любишь и бежишь в объятия, а он отворачивается. Люди не меняются. Он всегда будет таким: то холодным, то горячим.
-Я и не хочу его менять. Хочу чтобы он сдался.
-Сдался? - её бровь взлетает.
-Да, - ёрзаю на стуле, в нетерпении представляя желаемое, - Хочу чтобы признал, что я ему нравлюсь.
-А ты уверена, что ты ему нравишься?
До этого момента не сомневалась. И почему так неприятно, что она не верит в меня - в нас с ним?
-Между нами есть химия. Точка.
23
Двенадцатый час ночи.
Я иду по тёмным улицам, погружаясь в грустные тексты с головой. Знакомые аккуратные усадьбы, сменяют поваленные заборы и покосившиеся дома. Прохожу вдоль гаражей по узкой тропинке, мгновенно покрываясь мурашками. Чёткое ощущение, что за мной следят, не покидает тело. Капюшон перекрывает обзор. Я вытаскиваю наушники с громыхаюшей музыкой и прислушиваюсь.Тихо. Присаживаюсь на корточки, якобы перевязываю шнурки. Боковое зрение говорит, что всё чисто. Может это паранойя? Как у Раскольникова?
Под светящейся вывеской "Автомойка 24" нахожу друга за работой. Он как раз поливает черный внедорожник, устало и замученно. В своём синем комбинезоне под цвет бейсболке, надетой наоборот. вызывает у меня усмешку. Мысленно прозываю его сантехником.
- Слава!
Он испуганно дёргается, оборачивается ко мне вместе со шлангом, из которого между прочим не перестает бить поток воды. Меня, утеплённую в длинное худи и леггинсы, окатывает с ног до головы.