Мускул на лице ее отца всё-таки дёргается, его руки хомутами обтягивают пояс женщины, которая заливается плачем на его каменной груди.
- Какие прогнозы? – спрашивает он хриплым голосом.
- Нам крупно повезло. Отменилась операция, на которую требовалась та же группа крови, что у Лиды. - механически отвечаю, отключая эмоции, - Она долгое время пролежала в холодном погребе, кровотечение было не таким сильным.
Женщина взрывается новой волной истерики.
- Кто это сделал? – произнес сквозь зубы.
- Тот же, кто убил Демьяна Бедного.
- Как она вообще попала в этот чертов амбар?! – заорала мать, а мы втроем переглянулись.
Это был хороший план, если бы не застеленная злобой пелена, из-за которой мы не смогли рассмотртеть хотя бы маленький процент, того, что Лида могла быть невиновна.
- Это была операция, милая.
Рыдания прекращается. Она отодвигается от груди супруга и смотрит на него во все глаза.
- Операция?! Ты подставил собственную дочь под огонь?!
Отец молчит, а женщина, стукнув по его груди кулаками, убегает. Он следует за ней мрачной тенью.
- А был ли в том смысл? – спрашивает Макс.
- Что? – нехотя возвращаюсь в настоящее.
- Ты боялся, что тот, кто близко может пострадать.
- И она пострадала, - возникаю, усмиряя гнев в жилах.
- Но не от твоих врагов, а от тебя...Так был ли смысл отталкивать людей?
- Спасибо за напоминание! - язва вырывается неосознанно, - О том, что я хотел поймать наживца, а в итоге чуть не убил, прямо как, прямо как…
Рука которой я жестикулировал дрожит, щеки почему-то мокреют, я переношусь в прошлое на пару десятков лет назад.
- Мама?
Её нет. Ни в туалете, ни в коридоре отделения. Эхо моего голоса ещё долго откликается мне в ответ.
- Мама.
Из приоткрытой двери папиного кабинета льется свет. Ступая туда, слышу громкие выкрики. Папа стоит за столом, смотрит яростно вперёд, сжимая кулаки. Продвигаюсь дальше и наконец взглядом нахожу матушку. Она не одна. В руках ее держит незнакомый мужчина, у ее горла, в его руках блестит лезвие.
- Отпусти её, - папин голос я почти не узнал.
- Я хотел убить тебя, но ты же не почувствуешь боли? Ты же перестанешь чувствовать совсем. Есть другой путь: Жить, но не быть живым.
Он дёргает рукой, кровь окрашивает мамино цветочное платье в красный.
- МАМА!
Преступник движется на меня, но отец уже выхватывает пистолет и простреливает его голову.
- Кир?
- Кир, ты здесь?
- Я только сейчас понял, что она на маму похожа.
Не успевает Макс задать вопрос, как дверь операционной раскрывается. Руки взмокли, поднимаюсь на ноги, которые отказываются меня держать. Врач в зеленом чепчике и очках, выглядит не очень радостным. Скорее спокойным и это не на шутку напрягает.
- Жизненно важные органы не задеты. Операция проведена отлично.
Жадно заглатываю воздух.
- Переводим девушку в палату. Пройдите к стойке регистрации.
Лида в палате. Она не двигается, лежит с закрытыми глазами, подключенная к аппарату, который пищит в такт её сердцебиению. И этот звук, говорящий, что её сердце бьётся, успокаивает меня получше всякого алкоголя.
Лежу на маленьком диванчике, задумчиво гляжу в потолок, и, не сдержавшись, перевожу взгляд в сторону. Лунное свечение освещает её безмятежное лицо, я сонно моргаю, а потом удовлетворенно прикрываю глаза.
Что будет дальше не знаю даже я... Правильно ли поступил Терехов, что так подставил Лиду? Правильно ли сделала она, что скрывала правду? Правильно-не правильно, но без их ошибок не было бы сюжета. В жизни наверное тоже так.
P.S. Ну и декабрь выдался. Кажется аптеки хорошо так подзаработали на успокоительных. Надеюсь у вас всё хорошо.
35
Кто-то ходит.
В вакуум проникает эхо шагов и чьё-то тяжёлое дыхание.
Сквозь сонную пелену во тьме различаю человека в больничной маске и чепчике.
Его радужки удивительно чёрные, он смотрит на меня через стёкла очков, а его убаюкивающий голос шепчет "Спи", и я отключаюсь.
Во второй раз глаза слипшиеся размыкаю силой.
Изображение постепенно соединяется в одно. Это больница. Палата с голубыми стенами, в которую пробивается тёплое летнее солнышко. По привычке поднимаю правую руку, чтобы потереть глаза, но не дотягиваюсь. Меня останавливает игла в вене и подсоединенные к аппарату трубки. В голове щёлкают воспоминания, а тупая боль в боку и бедре лишь подтверждают видения.
Выстрел. Один. Два. Ранения. Вспышка света. События минувшего дня проносятся перед глазами со скоростью света. Нарушают моё ровное дыхание, учащают пульс, вырывая из глубин души тихий всхлип.