- Скажите честно, - вновь заговорил Кир и тяжелым взглядом осмотрел всех вокруг, - Он вам мозги промыл?
- Никто нам мозги не промывал.
- Еще бы, - фыркает. Мы с Максом обмениваемся вопросительными взглядами, с нетерпением ждем развязки. - Он командует - вы исполняете. Он придумывает, - а вы мараете руки. Готовы отмотать срок, м?
- Мы отматать? А её отмазал, значит, - Артур угрожающе шагает, - Не порядок, начальник.
- А кого она убила? Я чего-то не знаю? Это твои руки по локоть в крови, теперь всех за своих считаешь?
- Слышь ты!
Артур приблизился достаточно, чтобы вмазать Терехову, как следует. Однако он вовремя останавливается, берет себя в руки, отступая на шаг. Видимо комнады: убить следователя не было. А Кир лишь смеётся, он реально забавляется происходящим, в то время, как мы наделали в штаны.
- Что? - возобновляет диалог - Чего от неё хотел?
- Поговорить, - отвечает Артур и перевдит мутый взгляд на меня, - Наедине.
- М, неа. Говори так.
И я вновь наблюдаю, как кулаки Артура сжимаются, а вены выпрыгивают из кожи вон.
- Она должна стать одной из нас или умереть, - всё-таки следует ответ.
Дыхание перехватывает. Что он будет с этим делать? Потому что я сейчас могу только развернуться и с криком убежать.
- Чернышева?! - его командный тон заставлет мое тело вздрогнуть.
- Д-да?
- Бумажки какие-то подписывала?
Что?
- Неа, - заторможенно мычу.
- Не подписывала говорит, получается никому ничего не должна.
Артур усмехается, улыбчиво наклоняет голову в бок. Его зубы сверкают зловеще, его глаза пусты. Кто бы сейчас не стоял перед нами, это был не тот Артур, которого я знала.
Я не успеваю среагировать, когда он достает изо спины пистолет и направляет его в меня. Щёлкает курок.
Я не успеваю срегировать...
Но Терехов успевает.
Он толкает меня в сторону, спасая от пули и заводит за свою спину.
Вдыхаю его запах, утыкаясь в обмундирование носом. За ним так спокойно и боязно одновременно.
- Игра не окончена, - говорит Ар.
А мужчина передо мной качает головой.
- Ошибаешься. Очень хорошо, что ты собрал народ.
Следует пауза. Целая минута, по истечении которой до нас доносится шум веролёта. Страх загорается на лицах всех присутствующих, а меня он наконец отпускает.
- Если хотите бежать - пожалуйста. Командованию дан приказ, стрелять на поражение и сейчас вы - не дети, вы - убийцы. И отмыться проповедями на тему очистки мусора - не получится. Перед законом мы все равны.
Артур всё-таки срывается с места, но бежит он не в сторону выхода, а к краю крыши.
- Куда собрался! - Макс ловит его за капюшон, толкает к бетонной стене и садится перед ним на корточки. - Я жду адрес вашего Антибожества.
Ар вздымает голову,смотрит насупившись:
- Не скажу. - проговаривает сквозь зубы. - Пытайте, угрожайте - не скажу.
- Ой, да кому ты нужен. - Макс поднимается на ноги, - Лида, не подскажешь адрес семьи этого партизана? Хотя у нас всё в базе имеется, да и по телефону можно отследить все звонки и передвижения, правда?
Он сохраняет молчание, тяжело дышит, и, когда надежда на его признание умирает, тянется к уху и кидает нам в ноги наушник.
- Пожалуйста. - досадно хмурится, - Только вы опоздали. Его больше нет.
- Как скучно. Человек спланировавший столько самоубийств, решает наложить на себя руки.
Артур отчаянно разминает пальцы, глядя в одну точку на полу. Его скулы дёргаются, словно он что-то жуёт, голова то и дело кивает сама себе.
- У них у всех был выбор. - говорит он будто в своё опрадвние, - И они выбрали не то. В итоге, мы - живы, а они на том свете.
- А разве вы живы?
Артур поднимает расширенные глаза на Макса.
Омоновцы подбегают к нему и хватают за руки. Он сопротивляется, выкрикивает что-то нечленораздельное, издалека напоминая дикое животное.
Наконец наступает тишина. Стоим у подножия завода и смотрим на рассвет, игнорируя скрученных внизу детей.
- На что они расчитывали? - спрашиваю у полицейских. - Они же сами себя выдали. К нам... то есть к вам пришли. Сами.
- Им надоело? - предполагает Макс.
- Это ещё не конец, - завявляет Кир, а мы с Максом дружно поврачиваемся к нему.
- Что значит не конец? Он покончил собой, Артур назвал адрес. Всё кончилось.
Кир сохраняет молчание. У него под глазами пролегли синяки, скулы обросли щетиной, но он все так же бодр духом в своем несменном черном одеянии.
Не успеваю я задать вопрос, Максу кто-то звонит: