ор — можно кое что спросить у тебя? - он обвел всех взглядом и уточнил — наедине. -Кэтсэро — позвал меня отец — пошли я пока тебе лекцию одну прочитаю. Она очень интересная. Когда он так говорил мне потом пол часа впаривали о размножение рыбок. Поэтому вздохнув и бросив на Ичиро умоляющий взгляд который он проигнорировал удаляясь в соседние комнату, я поплелся за отцом к машине. -Ичиро — обратился ко мне Ратибор. -ты понимаешь почему мы не сказали твоим родителем о звере? -и вообще ни кому, ни им, не полиции — уточнила Инга. -вообще то не очень, но это было правильным решение — ответил я. - они бы не поверили. Если он как то и удивился что я ему ответил то с виду ни как не показал этого. Зато я чувствовал как это привело его в легкое замешательство которое он пытался усердно скрыть. -верно, полиция бы не поверила, но твои родители поверили бы, но мне не хочется их пугать россказнями о чудовищах. - ответил Ратибор. -зачем же вы тогда рассказали Кэтсэро ту легенду? -потому что он любит тебя, он столько всего сделал для тебя а сейчас пытается сделать все что бы тебе было комфортно жить. - он готов даже на зверя пойти что бы уберечь тебя — добавила Инга. Но я не просил меня спасать. Хотел сказать я им. Но они бы не поняли меня. Они считают что спасли меня, увели от беды. Но все что они сделали лишь увеличили угрозы не только для моей жизни но и для всех тех кто пытается меня защитить. Все они радуются когда я вливаюсь в общество и становлюсь похож на всех остальным. Радуются когда я утро встаю вместе с ними и провожу день как самый обычный человек. Нравиться когда сплю по ночам в кровати и не ем сырое мясо которое все еще кажется мне намного вкуснее чем их домашняя еда. Они верят что мне становиться лучше и верят что я счастлив. Хотя в какой то степени это и так, я рад снова вернуть воспоминания, увидеть семью, их улыбки и счастливые лица. Но они не видят самого главного. Не видят угрозы и даже не подозревают о ней. За четыре года зверь вырезал из меня всю любовь к человеческим вещам. Мне не нравилось есть жареную курицу, мне хотелось сырого мяса, не нравилось ходить на улицу и мило всем улыбаться. Почему я должен им улыбаться когда в ответ получаю лишь кислую морду. Почему я должен делать вид словно я счастлив. Все что они делают это мешают мне спать днем и подвергают мои глаза пыткам. Почему я должен им отвечать языком который стал мне чужим. Почему я должен отвечать им лишь потому что они не слышать как я отвечаю им своей душой, своими чувствами. Они не слышат меня а я больше не понимаю их. Они и не догадываются что на самом деле во мне больше не осталось любви к их жизни которую они так настойчиво мне впаривают. Зверь поработал над этим основательно. Он убедился что в маленьких сундуках спрятанных где нибудь в потайных забытых потемках моей души не осталось того человеческого мышления. Он заменил их своими принципами, идеями и моралью своих собственных убеждений. Он словно проник в мою душу, вычистил из нее всю грязь которую он считал лишней и оставил в ней другую грязь, которую он считал нужной. Он так основательно поработал что я верил в правильность его действий, верил что все убитые им люди которых я встретил живя в лесу были лишь вынужденной мерой ради сохранение нашего с ним мира, в котором мы прибывали. Я верил что любовь и семья про которую все время говорят люди это ни что иное как просто удобное выживание. Но в тоже время считал что любовь существует. В прошлом в своем детском мире я верил в нее, она была реально, я по настоящему любил своих родных и даже сейчас не жалею что позволил забрать себя зверю вместо того что бы быть съеденным, потому что они остались живы. Но я не хотел заводить с ним семью. Меня тянула невидимая связывающая меня нить с зверем, она тянулась к нему и все время натягивалась. Я чувствовал как он ищет меня, как злится и как готов разорвать меня на части за такую выходку. Чувствовал его неизбежную встречу. И как бы сильно он не вызывал во мне страх, как бы сильно страх не уничтожал меня изнутри, какой бы дискомфорт он мне не причинял, я не мог забыть его. Не сейчас ни в будущем. Ни мог снова стать человеком, не мог его забыть и от делаться от тех чувств что во мне были. Мне хотелось вернуться, хотелось увидеть его, почувствовать его одиночество которое рассеивалась когда он был со мной. Почувствовать его привязанность ко мне которую можно посчитать за любовь или его настойчивое желание охранять меня, спрятать от этого разваливающегося на части мира. Он бы не умер ради меня, но он бы жил для меня. Я понял это тогда в лесу, когда убежал противореча самому себе, убежал что бы вернуться и найти меня. Наверняка при этом оставляя за собой кровавую дорожку. - После того как все улеглось не много — продолжил Ратибор — мы снова вышли на охоту. -и? - поторопил я его. -пусто. Ни следов, ни трупа. Наверняка он вернулся в логово и там помер. Мы столько пуль в него всадили. Но я знал что он жив. Пули не убили а лишь разозлили его. При том очень сильно. Он просто в ярости должен быть. -так что тебе нечего переживать. Если даже он жив мы его добьем. Меня разозлили эти слова, но я не показал им этого. Вместо этого я сказал. -вы не правы, он жив, я знаю. Еще я знаю что он придет. - я посмотрел на Ратибора а потом на Ингу. Мои слова возымели нужный эффект, они были напуганы. - так что держите оружие при себе. А мне уже пора, до свидание. Надеюсь мы больше не увидимся. Подумал я и вышел из кухни. Все уже сидели в машине и ждали только меня. Кэтсэро со скучающим видом слушал отца, мать глядела в окно а отец с интересом рассказывал о чем то. Я открыл дверцу задней машины когда услышал вой. Он был таким далеким, ели слышным где то в лесу. Я не разу не слышал что бы он выл, но всегда знал что сразу его узнаю когда услышу. И я узнал. Это был вой наполненный злобы, боли и одиночества. Он закончился так же не спеша как и начался. Сначала нарастая а потом опускаясь. Я взглянул на Ратибора , молча подтверждая его немой вопрос. « да, это был он. И он очень зол» -еще увидимся — сказал я и сел в машину.