— И дворец у реки, — махнула рукой Катя и добавила тихо: — Интересный район.
— Бывала тут когда-нибудь? — невзначай обронил Плотвичкин.
— Нет, первый раз, — фыркнув солгала Катя. — Вот только с тобой мир повидала.
Она поморщилась, точно зная, что вот там, за поворотом, появится перекресток, а за ним развилка: налево к озеру, направо к усадьбе. Высокий забор с коваными воротами…
«Чур меня, чур! — мысленно отмахнулась Катерина, загоняя поглубже потаенный страх. — Хоть глаза зажмуривай», — сокрушенно подумала она, проезжая мимо. Но нет. Чуть голову не свернула, выглядывая.
«Интересно, — сама у себя осведомилась она. — Кто там сейчас живет?»
И тут же охнула, завидев издалека чернеющий остов трехэтажного здания.
— Чур меня, чур, — прошептала не сдержавшись.
— Испугалась, Кать? — весело осведомился Плотвичкин. — Тут когда-то роскошный дом стоял. Кто-то поджег.
— Враги? — более чем равнодушно поинтересовалась она.
— Да кто же его знает, — передернул плечами Митька. — Слухи разные ходят. Теперь вон стоит заброшенный. Даже восстанавливать не стали.
— Страшное зрелище, — поморщилась Катя и, постучав ладошкой по лысине любовника, осведомилась лукаво: — А другого пути к озеру нет?
— Не-а, — Старательно объезжая огромную лужу, передернул плечами Митька и, выехав на широкую грунтовую дорогу, прибавил скорость.
Озеро встретило Катерину закатом. Красное солнце пылало над серой водой, а заросшие травой берега казались рамой, облагородившей картину мироздания, самого лучшего и признанного художника. Катя долго всматривалась в камыши, почти со всех сторон окруживших озеро. Казалось, что там кто-то сидит.
«Ерунда», — мысленно отмахнулась она и, недолго думая, принялась разбирать сумки, но Митька, поставив палатку, не дал ей этого сделать.
— Сам управлюсь, Катюша, — хохотнул он. — Ложись отдыхай, а я баулы разберу и порыбалю.
Катя еще раз огляделась вокруг.
— Хорошо, что ты меня сюда привез, — поблагодарила она Митьку, клюнув его в небритую одутловатую щеку.
— Иди уже спать, Наумова, — радостно хмыкнул тот, шлепнув ее по заднице. — Сейчас мне всю рыбу распугаешь.
Катя улеглась на надувной матрас, застеленный покрывалом. Положила голову на обычную подушку в наволочке и подивилась Митькиной запасливости.
«Вот достанется кому-то такой прынц, — тяжко вздохнула она и тут же голосом бабушки заметила строго: — А могла бы выйти за него замуж после школы и каталась бы как сыр в масле. Ага, — хмыкнула Катя, отвечая давно умершей старухе. — Каталась бы по полигонам где-нибудь в тайге. Вышел, бабуля, твой Плотвичкин в отставку капитаном, даже до майора не дорос!»
Она отмахнулась от вздорных мыслей и уставилась в проем палатки, прикрытый лишь тонкой москитной сеткой.
— Хорошо здесь, — прошептала, засыпая. — Воздух свежий.
А проснулась от Митькиного храпа и перегара, провонявшего всю палатку и округу.
— Твою мать, — гневно хмыкнула Катя, вылезая наружу. Чуть в стороне от озера висела полная луна, где-то в траве слышался шелест, видать, копошилось какое-то животное или птица.
— С ума сойти, — прошептала чуть слышно Катя и полезла обратно в палатку будить Плотвичкина.
Но Митька спал как убитый. Катя осторожно обошла кое-как обустроенную стоянку и, найдя под деревом пустую водочную бутылку, поняла, о какой рыбалке Плотвичкин вел речь.
— Удочки не брать, из автобуса не выходить, — пробурчала она под нос старый анекдот и, повинуясь инстинкту, полезла в сумки приятеля. Нашла в рюкзаке бутылку водки и еще одну на дне пакета с продуктами.
— А ты, Наумова, зачем в этот автобус влезла? — отругала она саму себя, прекрасно понимая, что теперь Митька проспит до обеда, потом усугубит бутылочку и снова заснет.
«Судя по запасам, я тут на неделю застряну. Бурыч мне этого точно не простит. Отпуском, конечно, я эти дни закрою, и с работы никто не уволит. Но тратить неделю, запланированную для отдыха в Турции, на ожидание, когда проспится Плотвичкин, тоже не собираюсь», — раздраженно подумала Катерина и сначала решила дождаться утра. Но потом, оглядевшись по сторонам, поняла, что долго тут не выдержит. Она достала из автомобиля любовника свой кожаный рюкзак и рассеянно воззрилась на оставшиеся в телефоне пятнадцать процентов зарядки. Потом заглянула в палатку, где, развалившись по всему матрасу, храпел Митька. Катя с сарказмом пробормотала: «Прощай, любовь моя!» и решительно направилась к дороге, намереваясь поймать там попутку до города.
Она прекрасно помнила, что нужно дойти до большой лужи, а за ней сразу поворот на асфальт.