Отказаться от подарка Тартугай не мог, но, уязвлённый в гордости своей, искал повод извести Плаксеня до смерти. Отрок же, видя такую к себе от хозяина неприязнь безо всякой его вины, пребывал в страхе великом и всякими способами старался не допустить ошибки какой-нибудь.
Среди прочих колодников был в том становище и родственник Тартугая по имени Темуджин из рода Борджигинов. 16-го числа Первого летнего месяца в год 1166 от Рождества Христова племя это праздновало Полнолуние веселым пиршеством на крутом берегу реки Онон. Расходились люди с праздника, когда уже заходило солнце. На это празднество Темучжина привёл, по приказу хана, Плаксень. Выждав время, когда все праздновавшие разошлись, Темучжин бежал от слабосильного сопроводителя своего, вырвавшись у него из рук и ударив его по голове своей шейной колодкой. Ибо были они почти ровесниками, а ни силы, ни сноровки в драке — у Плаксеня, привыкшего исподтишка гадости делать, не было.
Темуджин, опасаясь, как бы его не заметили, скрылся в воду. Он лежал в заводи лицом вверх, а шейную колодку свою пустил плыть вниз по течению. Между тем, Плаксень, в страхе от неизбежного наказания, громко возопил:
— Упустил я колодника!
На его крики со всех сторон стали собираться люди. Они тотчас же принялись обыскивать рощу Ононскую: светил месяц, и было светло, как днем. Работник хана Тортугая, сулдусский Сорган-Шира проходил как раз мимо того места, где Темуджин лежал в заводи. Он заметил беглеца и сказал:
— Вот это дело! За то, видно, ты и не мил своим братцам, что так хитер; что:
Во взгляде — огонь,
А лицо — что заря.
Но не робей, так и лежи, а я не выдам! и проехал дальше. Плаксень же, не имея навыка поиска сокрытого в местностях диких, смотрел более не на кусты и деревья, но на людей. Не увидев Темуджина в водах речных, он, однако, углядел заминку Сорган-Шира, и, подойдя к заводи, где скрывался беглец, в досаде от непонимания причины сей заминки, топнул босой ногой по воде. Разбежавшаяся от сего топанья волна плеснула во все стороны, и залила Темуджину выставленные над поверхностью заводи ноздри. Он захлебнулся, закашлялся и выскочил из своего тайного убежища. Однако колодка его от рывка запуталась в прибрежной траве, так что кашляющий, задыхающийся и беспорядочно мечущийся беглец вновь упал в воду. Когда сбежавшиеся люди хана вынули Темуджина из вод реки, то откачать его уже не смогли.
Утопление почитается у народа сего смертью злой, позорной. Особым проявлением немилости духов. Посему, Темуджин, сын Есугея-баатура, внук Бартан-баатура, правнук великого Хабул-хана, впервые собравшего эти племена воедино, был закопан без почестей в пустом месте на окраине той рощи, где пытался безуспешно спрятаться.
Вот так, одним топаньем ножкой по едва текучей воде одного ни на что не гожего рабёныша был изведён самый корень великой «Погибели» всей Святой Руси. Да и не только её одной. Ибо тот утопленник Темуджин выросши, должен был бы собрать все народа тамошней степи и основать величайшее государство. Истребив для того великие и богатые царства, многие народы, несметное количество людей разных. Цинь и Сун, Тангут и Катай, Бухара и Хорезм, Синд и Иран… А ещё — аланы, яссы, мадьяры, ляхи, немцы, чехи, кипчаки, буртасы, булгары, мордва… были бы унижены или уничтожены, порабощены и разорены. Самим ли Темуджином или отпрысками его.
Не будет этого! Самый корень «Великого Несчастия» — изведён есть!
Похоронив же утопленника, тамошние жители повели обычное своё существование далее. Плаксень по осени был хозяином своим пойман на воровстве мелком, бит нещадно и в холода помер.
Племена тамошние, даже и не ведая сколь велика была бы их слава, стань Темуджин их предводителем, и поныне воюют в степях своих, то объединяясь в союзы и нападая на соседей, то схватываясь между собой. Люди мои называют имена вождей тамошних: Джамуха-сечен из племени джадаран, Тоорил-хан из племени кереит, Чильгир-хан из племени меркит. Первый из них избран тамошними народами предводителем с титулом «гурхан» — «хан ханов». Во многих походах он преуспел, однако собрать всю степь в кулак ошмётком, как родился с кровавым мясом в кулаке Темуджин — не сумел. Нету там, за восточными горами, никакого «чингисхана».