Мара подняла второго выздоравливающего голядина, у которого «ахилл» был порван, и отправила его на костылях в Пердуновку. Теперь здесь и я появился. Появился и узнал эту сногсшибательную новость. Вот таким 12-сантиметровым способом. Или — восьми? Хотя, наверное, и шести хватило бы.
Всё это очень интересно, ребята, но у меня возникла более важная задача. Более насущная. В смысле — вопрос существования. Существования меня, любимого.
— Фанг, почему этот парень хотел меня убить?
Быстрый обмен репликами на голядском. Парень… крепкий. Похоже, у него сломано плечо, но виду не подаёт. Только — весь белый и пот выступил. «Белый индеец» — будет петь песни у пыточного столба в окружении злобных врагов.
— Он говорит: «Ты нарушил договор. Ты обещал нам защиту. А твоя… кале… убила одного из наших юношей». Он говорит: «Никогда кале не может одолеть воина. Только колдовством. Ты дал ей волшбу, и она убила человека. Ты хочешь перехитрить нас — ты делаешь вид, что ты — друг, но ты — враг. Ты уничтожишь нас всех. Ты крестами закрыл для нас тропу Велеса. Теперь ты отправишь нас к твоему богу. Твоему богу нужно много душ людей. Тех из вас, кто приводит к нему много душ — ваш бог награждает». Он хотел убить тебя — тогда договор кончится, тогда мы сможем уйти тропой Подземного бога.
Ребята! Как вы все мне надоели! Я же нормальный человек из 21 века! Я просто хочу спокойно жить, а не разгадывать ваши семантически-символические загадки сакрально-астрального толка! Кто такой «Подземный бог»? «Тропа» этого… «метростроевца» — это что? Путь в свиту Велеса, смерть вообще или подземный ход к «Звёздным вратам» в районе пирамид египетских? Почему женщина не может убить мужчина? «Нажал на кнопочку и человек готов». В смысле — получил уже всё, ему по жизни уготованное. Что такое «кале»? Пролив между Францией и Англией? Тогда почему «моя»? Нефига мозги не варят. Раз я не понимаю их смыслов — попробуем предложить им мои.
— Он солгал. Он сказал, что я делаю вид, будто я вам друг. Эта ложь. Я никогда не делал вид, что я вам друг. Я вам не друг — я вам господин. А вы — мои рабы. Он раб, который поднял руку на своего господина. Ивашко, каково наказание за такой проступок?
— Так это… Смерть. Господине.
— Фанг, этот раб повинен смерти. Убей его.
Фанга трясло не меньше, чем меня минуту назад. Я смотрел ему в лицо. Который раз я смотрю в твоё лицо, боевой волхв? На грани твоей смерти, на грани — моей, теперь — ещё чьей-то. Жил ты себе спокойно в своём святилище, жертвы приносил, христиан резал. Так бы и дожил до старости. Но явился Ивашка-попадашка. И нет ни святилища, ни медведя, ни Велеса. А есть непрерывная мучительная последовательность отказов от истин, «впитанных с молоком матери» и принятия новых, чуждых, непонятных. Личный «Рагнарек», персональный «Конец Света». Цепочка болезненных, выворачивающих твою душу, решений.
Вот и ещё одному время пришло. Или ты отвечаешь за свои слова, как и должно мужчине, тогда ты — раб, ты должен выполнить приказ господина и убить своего, соотечественника, сородича. Или ты безответственный инфант, и тогда ты просто говорящий кусок мяса. Тоже раб, но с более ограниченными функциями, для вспомогательно-хозяйственного применения. «Орудие не-мычащее».
Мара его немножко подлечила — гной по лицу уже не течёт, струпья по краям менее насыщенного цвета. Жаль будет потерять мужика.
— Какой смертью ты хочешь его казнить? Господин.
Вот только теперь, после вопроса Фанга, парень издал стон. А мои вокруг выдохнули. А я нет. Как-то я не сомневался. Или я так его хорошо понимаю, что могу точно просчитать его решения? Да нет, просто устал, просто мне всё как-то… одночленисто сейчас — один будет покойник или два. Или больше. Душевные переживания есть функция отдохнутости. А у меня пока организм реагирует чисто минимально, на уровне фактов: Фанг остаётся рабом, парень становится покойником.
— Любой. На твой вкус. Более быстрой, менее болезненной, без большого пролития крови.
Убивать надо легко. Не умножая количества боли в этом мире. Он и так… весь больной. Чисто функционально: «нет человека — нет проблемы». И хорошо бы… поменьше грязи на дворе. А то опять мухи слетятся.