— Вы же и так все знаете.
— Не все, самого конца я не знаю. Вы на некоторое время исчезли из нашего поля зрения. Трудности?
— Так, немного. Но теперь я в норме.
— Я слышу, что в норме. Да, этот человек стал бы хорошим адептом, мы его, мягко говоря, недооценивали… Жаль, конечно, потерять такого сильного потенциала. Какие возможности упущены! Но чего уж там. Чистка нужна?
— Нет спасибо, я сама. Уже.
— Что, продолжаете украшать свое жилище? Ну и отлично. Итак, дело можно считать законченным. Да. Напишите для меня отчет об этой вашей работе. Напишите подробно, со всеми впечатлениями и параллельными мыслями. Я думаю, что вы худо-бедно справитесь.
— Как срочно? — спросила я, ожидая подвоха.
— Не то чтобы уж очень срочно, но и не затягивайте. Месяца хватит?
— Ну, я не знаю… — я очень сомневалась, что успею…
— Хватит одного месяца, — прекратил мои сомнения Великий мастер. — Когда отчет будет готов, привезете мне. Распечатайте, не надо мне этих ваших сиди-ромов. Более-менее детальная хроника событий уже не принципиальна, и надеюсь, что ее потом можно будет восстановить с помощью других отчетов. Что же действительно стоит обсудить, так это общий результат, а также ряд ключевых моментов. Я сразу хочу сказать: раздавать именные мастерские кирпичи уже после игры я никому не намерен. Но в иных случаях было просто досадно смотреть на происходящее.
— Я…
— Ладно, с этим — все. Да, и не забудьте — в ночь на первое мая у нас очередное плановое мероприятие. Заодно и все свои потери вернете. Это уже не первое для вас весеннее "собрание", но все равно не пропустите…
— А побыстрей можно? Я имею в виду восстановление моих способностей.
— Что, не терпится? Можно, почему нет?
— Когда? — не утерпела я.
— Да хоть сейчас. Приезжайте ко мне, и я все сделаю.
Когда на другое утро я вернулась домой, то решила первым делом выкинуть, наконец, накопившийся за последнее время мусор. Взяв в обе руки по черному полиэтиленовому мешку, я вышла на лестничную площадку, локтем захлопнув дверь — ключи от квартиры мешались в кармане старых домашних джинсов. У мусоропровода я повстречала свою соседку с одиннадцатого этажа — Марину. Она была почти моей ровесницей, но выглядела заметно старше. Особенно ее старил неумело наложенный макияж и плохая прическа. Жила она прямо подо мной, как и я одна, вследствие этого мы были в дружеских отношениях. Работала она на какой-то тихой, незаметной работе — я так и не выяснила, на какой — сутки через трое. Здесь она была прописана со дня заселения, а свое одиночество и тягу к знаниям компенсировала сбором и распространением разных слухов и сплетен. Посему с получением информации о нашем доме проблем у меня никогда не возникало.
— О, Валюнчик, доброе утро! Что-то тебя не видать давно, не заходишь! Слышу — приходишь поздно, уходишь рано, что работы много? — затараторила Марина. О моей официальной работе она знала, и частенько приставала с расспросами.
— Привет, Марин. Все работа, работа… Устаю безумно, ты уж извини.
— Ну, устаешь! Выглядишь ты просто классно! Прям как розочка! И одна опять…
— Ладно тебе. Розочка! Скажешь тоже…
— Ты слышала? Петровнин-то сын? А? Представляешь?
— А что ее сын? — вяло, для вежливости спросила я, запихивая в приемник мусоропровода пакет, распухший от мусора. Юлия Петровна — хмурая изможденная баба с сердитым взглядом, проживала вместе со своим пятнадцатилетним сыном — Александром — прямо надо мной, в такой же однокомнатной квартире. Кроме основной своей работы на железной дороге, она подрабатывала в соседнем ЖЭКе мытьем подъездов.
— Ну, как же? Он в соседку свою, в Таньку влюбился. Они еще с первого класса дружат. Так Петровна запретила им встречаться, представляешь! Даже звонить запретила, купила телефонный определитель с ключом и заблокировала соседский номер!
— Надо же, какая прогрессивная женщина, — рассеянно проговорила я, пыталась умять и таким образом уменьшить объем набитого всякой дрянью пластикового мешка.
— А квартиры-то у них — дверь в дверь, — продолжала повествовать Марина, — вот Сашка-то и решил к Таньке через стенку дырочку просверлить, за ковром. Представляешь, он многими ночами, чтобы мать не заметила, вручную, бетон сверлил. Сверло-то в руках держал! Он и сам приходит только вечером, а мать на работе так устает, что спит — пушкой не разбудишь.
— Так вот оно что… — я даже прервала свои манипуляции с мусором, вспомнив ночной скрежет за своей стеной, — а как же все это обнаружилось?
— А вот так и обнаружилось, — Марина даже повеселела, почувствовав интерес с моей стороны. — Петровна решила давеча ковер выбивать; как сняла со стены, так дыру и нашла, представляешь! С палец толщиной!