Глава 29
Дождь лил так, что на улице не было видно ничего уже на расстоянии вытянутой руки. И слышно тоже ничего не было — всё заглушал звук падающей воды, который временами перекрывался раскатами грома. Из смотрового окна несло холодом и влагой.
— Может, спустимся? — предложил Валерон. — Внизу как-то уютнее.
— Ага, и погреб поближе, — согласился я. — Нет уж, караулим здесь. Сам сказал, что на княжеских дружинников никакой надежды.
— Конечно, нет. Если они сидят не в этом доме, значит, рассчитывают поймать Астафьева на горячем. То есть на твоём трупе, — пессимистично буркнул Валерон. — Думаешь, почему он так легко отказался в твою пользу от того, что мог изъять в пользу казны? Потому что планирует изъять всё сразу. И без разборок с возможными наследниками алхимика. Потому как заберёт наследство после тебя. И без претензий от твоих родственников, уверенных, что ты умер ещё в поезде. Они знать не знают, что ты обжился в Дугарске и обзавёлся кой-каким имуществом.
— Согласись, что дружинники в нашем доме мешали бы нам куда сильнее.
— Но и безопасность обеспечивали бы. Особенно в такой ливень. Если нас здесь будут убивать, никто ничего не увидит и не услышит.
Снаружи опять блеснула молния и загрохотал гром. В такую погоду действительно лучше сидеть внизу под защитой крепких стен — всё равно я даже не услышу, если кто-то будет ходить внутри моего дома.
— Поэтому я и говорю, что здесь безопасней. И вообще, я ночное зрение качаю — сам понимаешь, когда ещё такая возможность будет.
— Тут качай, не качай — разницы нет, — проворчал Валерон. — Всё равно ничего не видно.
В смотровое окно действительно двор просматривался только при редких вспышках молнии, зато рядом с собой я видел всё, пусть и нечётко.
— Тебя же я отличаю от остальной обстановки, — возразил я.
Насколько я понимаю, без ночного зрения я бы сейчас вообще ничего не различал — небо тучами заложено так, что ни лучика лунного света не прорвётся. И белое пятно Валерона не очень-то и освещает помещение вокруг себя.
— Ну-ну, — мрачно бросил Валерон. — Лучше бы тебе какая-никакая сигнальная сеть попалась, хоть узнали бы, когда к нам полезут.
— Может, щит покачаем? — предложил я. — Я ставлю — ты проламываешь. Всё не просто так сидеть.
— Есть навык «Чувствительность к творимой рядом магии», — обломал меня Валерон. — Если он есть у кого из астафьевских, то проще сразу красным огоньком пометить наше место. Качай уж ночное зрение. Только не сюда смотри, а во двор.
Во двор смысла особого смотреть не было, потому что мой навык пока не позволял разглядеть хоть что-то в той кромешной тьме, которая там царила. И всё же я подсел к окну и уставился в сторону соседского забора, пытаясь высмотреть хотя бы его. Высмотреть удавалось только во время не столь уж частых вспышек молнии, но я не сдавался, помня простое правило: всё, что прокачиваешь, рано или поздно улучшается.
Вспышки молний в этом случае больше мешали, но именно во время срабатывания одной из них я заметил тень, спрыгнувшую с соседского забора. Вспышка была короткой, и разглядеть, кто там и есть ли кто ещё, не получилось бы при всём желании. От окна я отклонился и прошептал Валерону:
— Кажется, у нас гости.
— Кажется или гости? — едва слышно тявкнул он в ответ.
— Кто-то перелез через забор, а пройдёт ли он мимо нас или заглянет, узнаем чуть позже.
— Давай вниз, — предложил Валерон. — А то чердачная лестница скрипит.
Он метнулся к проёму и оглянулся на меня: мол, чего тупишь? Я прикинул, что визитёр должен быть уже около двери, и поторопился спуститься, встав аккурат за дверью в клеть. И вовремя, потому что почти сразу услышал, как пополз засов входной двери. Левитационная способность? Но разве при этом не нужно видеть, что ты двигаешь?
Засов двигался очень медленно, почти не производя шума, а тот, что производился, успешно заглушался непогодой на улице. Если бы я не был настороже, не обратил бы внимания на потуги визитёра. Ему удалось открыть дверь, после чего он проскользнул внутрь и задвинул с таким трудом отодвинутый засов. Один, значит, уже хорошо.
Света было недостаточно, чтобы разглядеть, кто ко мне пожаловал, хотя я старательно таращился в щёлку между дверью и косяком. И ночного зрения тоже было недостаточно: силуэт так и оставался для меня смутным силуэтом. И было непонятно, сам ли Астафьев пришёл или кто из его артели. Одно ясно: пришёл не для того, чтобы оставить мне подарок.
На ботинки я заранее нанёс руну «Тишина» и сейчас шёл за незваным гостем, опасаясь выдать себя разве что шумным дыханием. Тот дорогу себе не подсвечивал и двигался прямиком к кровати. Сразу видно, не впервые в доме.