Такой навык для мирной жизни — это прекрасно, но жизнь в ближайшее время вряд ли станет мирной. Если приходил один убийца по мою, точнее Петину, душу, то придет и второй. И этот второй может стать для меня последним, хоть с первым уровнем навыка я буду, хоть с десятым.
— Мне нужно что-то для нападения и защиты, — осторожно напомнил я.
— Сродство с магией Огня и магией Воздуха. Это не закрывай. Скажешь: четыре навыка получил. Все.
— Для защиты и нападения, — уже с отчаяньем напомнил я. — Сродство — это прекрасно, но без заклинаний мне ничего не дает.
— Искорку дам, — решил Бог. — Ее тоже покажи при выходе. Остальное — сам, но не больше одного-двух заклинаний в неделю.
Он отправил мне пакет с навыками и одним-единственным убогим заклинанием и исчез. Алтарь погас, зато приглашающе засветилась дверь.
Я запаниковал. И это все? А обещанные инструкции? А помощь с описаниями того, что он мне выдал? А защита, хоть самая плохонькая, которую можно было бы со временем развить?
Свечение на двери усилилось, намекая, что сколько бы я ни стоял у алтаря, больше со мной никто общаться не будет. Но прежде чем выходить, стоило разобраться с картинкой, которую получат посторонние. Итак, должны были остаться: артефакторика и механика, сродство к магии Огня и Воздуха и заклинание Искра. Все остальное следовало скрыть, а магию, напротив, вывести из скрытности. И только после того, как я проверил, что все сделано правильно, взялся за ручку двери, которая распахнулась, как будто только этого и ждала.
Глава 4
Вышел я туда же, откуда входил. И вроде, делал всё тихо, но служитель услышал и повернулся ко мне.
— Не получилось? — сочувствующе уточнил он. — Не принял Лабиринт?
— С чего вы взяли, Ваше Благородие?
— Так, сударь, вы как вошли, сразу вышли.
— Вовсе нет, — ответил я. — Я дошел до алтаря и получил Дары.
— Неужели, — засомневался он. — Обычно на это уходит куда больше времени. Впрочем, сударь, проверить это проще простого. — Он вытащил из стола артефакт и помахал им в воздухе. — Если вам что-то выдали, я это должен зафиксировать.
Я подошел, после чего служащий начал работать с артефактом, причем по мере сканирования глаза у него расширялись и расширялись.
— Однако, магии вам отсыпали щедро. Так, что еще… Сродство к магии Огня и Воздуха, — восхищенно выдохнул он. — Артефакторика! Механика! Сударь, да вы счастливчик. На моей памяти еще никто столько не получил. Два навыка — максимум, вынесенный из этого Лабиринта.
У него аж руки ходуном заходили. С эмоциями он справился, хотя и с трудом, и отключил артефакт. Но успокоился не сразу, восхищенно смотрел и повторял: «Да как же это так?», «Быть того не может!», «Никогда ранее…» и тому подобное. А я его еще и добил, сгенерировав Искру. Само по себе заклинание не впечатляло, им разве что свечку можно было поджечь, да и то с попытки десятой. Но служащий уставился на меня как на ангела, спустившегося с небес, который показывает недоступное простым смертным.
— Сейчас. Сейчас все зафиксируем, — засуетился служитель, задергал ящики. — Где у меня были бланки с первичной регистрацией? Были же.
Я сообразил, что это надолго, и уселся на неудобный стул для посетителей. Один-единственный. Такое количество было оправданным: в Лабиринт входили редко, потому что стоимость такого похода окупала и содержание здания, и жалование служащего, если не полугодовое, то месячное точно. А если к стоимости похода приплюсовать еще и то, что в 99% он оказывался пшиком, то число желающих стремилось к нулю. Даже странно, что отчим расщедрился на такую сумму: неужели надеялся, что пасынок после стольких проверок обретет магию? Или рассчитывал, что платить не придется? Кто-то же вручил фотографию убийце, а ее не так просто где-то взять.
Вариант, что фотографии Вороновым отсылала маменька, не сообщая об этом сыну, я тоже не исключал. По оговоркам Петя понимал, что она пыталась установить связи с родными первого мужа, беспокоясь о будущем сына. Ее письма назад не возвращались, но на них и не отвечали. Возможно, покойный граф складывал фотографии внука в ларец и время от времени с умилением перебирал, наблюдая, как Петя растет, но я ставил на то, что письма отправлялись сразу в печь, не распечатываясь. За исключением одного? Того, где была эта фотография. Нужно будет уточнить у маменьки, отправляла ли она фотографии в принципе.