Замечательно, все при делах, лишь мы, сиротинушки, опять к разбору деревянных макинтошей подобрались. Что за паршивый ангел-хранитель наш столик обслуживает…
— Теперь про нас. Вот на карте россыпь голубых точек южнее — это мы. И вот схема подземных коммуникаций, по которым есть шанс добраться до пусковых столов, и до шахт обслуживания зенитных комплексов. Ни броневиков, ни авиеток у нас уже нет, зато полно боеприпасов к автоматическому оружию и взрывчатки. Больше половины личного состава обучены боям в замкнутом пространстве, есть шанс просочиться к точкам захвата, заложить «гостинцы» и подорвать все к чертовой матери… Лишь одна проблема. Этот вариант высадившиеся отряды тоже просчитали, поэтому на нижних уровнях уже полно опорных огневых точек и штурмовых групп противника. Пробиваться будем с боями за каждый коридор… Варианты?
Народ начал сыпать военными терминами, а я смотрел на Самсона и поражался серому оттенку его кожи. Неужели наш старожил-пулеметчик поймал где-то шальную пулю, и я не отследил скрытую кровопотерю товарища. Но чернокожий здоровяк заметил мой встревоженный взгляд, кисло усмехнулся и еле слышно прошептал два слова, от которых за столом наступила мертвая тишина:
— «Огненный душ».
Кокрелл помолчал, стиснув кулаки, потом с вздохом ответил:
— Да, похоже, по-другому не выйдет… Сколько вас тогда вернулось, после этой дряни?
— Трое из полутора тысяч, — отозвался Самсон.
— Но иначе нам уродов внизу не сковырнуть. Если за час задачу не решим, дивизии подтянут высадившихся у рудников зенитчиков и перекроют небо окончательно… Слушай мою команду… Пробрасываем от заправочных магистралей шланги и качаем горючую смесь в вентиляцию. Вытяжка тут чумовая, за десять-пятнадцать минут парами забьем все подземелье. И — подрыв… Потом — прорыв до указанных точек, минирование и отход к кораблям. Ротные, получайте боевые задачи…
* * *Когда горючую взвесь подожгли, бурлящими огненными языками рвануло из всех щелей. Казалось, что даже взлетно-посадочное поле вспучилось, объятое маревом раскаленного воздуха. А следом, сквозь объятые огнем коридоры, пошли штурмовые группы. Пошли по чужим трупам, через редкий, но смертельный пулеметный огонь. Чтобы добраться до проклятых зениток и очистить для нас дорогу в небо.
Одновременно с этим минометчики Абрама начали гвоздить по закрытым пока бронеплитами позициям, вторя грохоту взлетающих в небо электроподстанций. Брошенные на произвол судьбы наемники прорывались к трем кораблям, мечтая вцепиться зубами в единственный свободный лотерейный билет. Который позволит убраться с негостеприимной планеты домой. Убраться живыми…
Я израсходовал все запасы пластипены за первые десять минут, когда ко мне поволокли вал обожженных парней. Самопроизвольная детонация горючки в закрытых карманах, мечущийся по коридорам огонь, неожиданные раскаленные штормы, оставляющие от человека лишь обугленную головешку… Я теперь понимаю, почему Самсон с таким ужасом вспоминал свое прошлое «приключение». А потом у меня кончилась пена, и я лишь колол ударные дозы обезболивающих и ставил остатки систем переливания. Которые тоже кончились, оставив меня с голыми руками среди умирающих солдат сводной бригады. Одного, потому что двое нанятых хирургов сгинули в этой мясорубке, а обученные медбратья в ротах гибли вместе с товарищами под огнем противника.
А потом с орбиты подошел эсминец и ударил в упор по грузовозам во всю силу бортовых батарей, смяв хрупкий металл переборок транспортов. Командование «Общегражданских линий» решило, что отпускать зажатых в космопорту наемников слишком опасно. И решилось пожертвовать дорогостоящим объектом ради окончательной победы. И мы, горя в лабиринте подземных коридоров, слышали, как наверху штурмовики перемешивают в пыль бывших коллег по высадке, превращая несостоявшихся беглецов в мертвых наемников. Там, наверху, горел в разрывах напалмовых и шрапнельных бомб наш лотерейный билет домой.
А паск…да ангел-хранитель усмехался, подарив нам еще несколько часов среди криков обожженных и умирающих. Мы пока жили, опустившись в рукотворный ад. Жили назло всем. Как начертано судьбой бывшей сводной бригаде войск специального назначения…
06. Минус раз
Я смотрел на заходящее солнце и щурился от яркого света. Хотя, что считать ярким. Для группы полицейских, сопровождавших расстрельную команду, наступившие сумерки прятали очертания близких руин и смазывали лица. Меня же после трех недель существования во мраке, косые лучи заставляли жмуриться и отворачиваться в сторону. Но я упорно разглядывал окружающий мир, ловя последние моменты перед командой «огонь!». Как-никак, а расстреливать вели меня.
* * *