– Я родился в двухтысячном. О девяностых практически ничего не знаю. Только немного разбираюсь в «Денди», да малость в восьмом бите.
– Это очень интересные факты о твоей жизни. Потом мне всё расскажешь. А сейчас мы уже почти пришли.
Лес выглядел очень странно. Казалось, что он состоит из тех самых фигурок – палочек в виде английских «I» и «L» и многих других, которые можно было встретить в игре «Тетрис». Помните ещё, какие там фигуры падали? Вот именно такими были веточки на деревьях.
Земли в лесу как таковой не было. То есть её заменял гладкий стеклянный пол, на котором в некоторых местах росли травы, кустарники, деревья. Пол не был прозрачным. А состоял из тех самых камешков-кирпичиков, которые я имел возможность наблюдать, когда шёл по тропе к дому Че Гевары. Я осмотрелся вокруг. Ни валежника, ни муравейников я не увидел. Насекомые вроде как отсутствовали. Пения птиц тоже не было слышно.
А грибы… Да о них и говорить нечего. Они были таких размеров, что положив в корзину всего пять штук, ты уже наполнял её доверху. Да, это оказались те самые грибы, которые хватал водопроводчик Марио и из маленького человечка превращался с сильного мужчину. У некоторых были даже глаза, которыми они смотрели на нас с Че Геварой с недоумением. Грибочки моргали, улыбались нам.
Че Гевара оторвал одну веточку и подал мне. Это была ветка в виде английской «L».
– Держи. Будешь бить по грибам, а потом вместе будем их ловить.
– Как ловить? Сорвал и положил в корзину. Делов-то.
– Бей по этому.
Че указал на грибочек средних размеров. У гриба была красная шляпка и белая ножка. Я взял веточку как берут хоккеисты клюшку и стукнул гриб по шляпке. Грибок взвизгнул, зажмурился. Он немного затрясся, но из пола не вылез.
– Да не по шляпке, а по ножке бей! – взмолился Че Гевара.
Я размахнулся и как дал грибу по ножке. Веточка в виде тетрисной фигурки отскочила от твёрдой поверхности. И я заметил, что гриб был плоским, а не объёмным. Восьмой бит сделал своё дело.
Грибочек медленно стал отъезжать в сторону. Он покатился прочь от меня, со временем набирая скорость.
– Теперь ловим его! – закричал во весь голос Че Гевара.
Грибок двигался то в одном направлении, то в другом, постоянно меняя траекторию. Мой знакомый пытался вставать перед «беглецом», подгибать к полу корзинку, чтобы грибок сам попал в неё. Но не тут-то было! Гриб оказался хитрее, и при каждой такой попытке его словить, он менял направление. Видно, в этом мире действовали другие законы природы. Грибы думали и действовали не хуже живых людей. Конечно, кому хочется в лукошке скучать?
Охота на гриб была в самом разгаре. Я бегал с веткой за ним, от злости и бессилия бросал в него свою корзинку, падал в квадратную листву, опавшую с тетрисных деревьев, еле дышал и вымотался. Че Гевара чувствовал себя не лучше моего. А гриб всё ещё продолжал во всю прыть улепётывать и никак не хотел попасть в наши руки.
Но разве мы не охотники за грибами? Неужели какая-то полуживая шляпка на ножке сбежит от нас? Иди сюда, сморчок. Пойди к папочке, опёнок. Ну же, белый гриб-боровик, куда путь держишь? Полезай в лукошко, квадратный шампиньон.
Но гриб не сдавался. Он двигался словно по рельсам, легко объезжал нас, и в следующую минуту мы только его и видели. Тогда я решил сделать следующее: сбить ещё пару-тройку грибков-бегунков, чтобы они столкнулись «лбами». Но и это было сложно реализовать. Не все «съезжали» от ударов палкой. Многие сидели на одном месте как вкопанные. Только хмурились и почему-то хрюкали. Изо рта некоторых текла зелёная слюна. Кое-какие грибочки спали и посапывали. Чуть выше их головы, в белом облачке постоянно появлялась и исчезала английская буква «Z». Она, таким образом, означала сон.
Я сказал о своей идее Че Геваре. Ему уже давно надоело бегать туда-сюда, и он решил помочь мне, и таким образом мы сняли с места ещё несколько «бегунков». Но они оказались очень хитрыми и двигались только по своей траектории. Никто из них ни разу не столкнулся. Только их скорость ещё больше увеличилась. Пролетали мимо нас как ракеты, аж ветер сдувал волосы.
И всё же парочку грибков нам удалось поймать. Гевара запихнул одного такого в корзину, стукнул его палочкой по шляпке, а тот в свою очередь скривил такую физиономию, будто на самом деле больно было, и засел на дно. Он мне напомнил некоторую смесь боровика и мухомора. На шляпке мигали зелёные пятнышки. У толстой ножки было «платьице», квадратная пластинка, окаймлявшая эту ножку вокруг. Всё это напоминало мне болт и гайку, но уж слишком они были квадратными, что ли. Грибок мерцал как новогодняя гирлянда. Особенно забавно это смотрелось в лукошке Гевары. Корзина вся светилась и сейчас напоминала мне летающую тарелку.