А ведь и у нас есть эта же больница. Я имею в виду свой реальный мир. Только у нас уже две тысячи восемнадцатый год, а здесь всё ещё ходит дух девяностых годов. Я тоже лечил здесь желудок и зрение. И наши врачи тоже отличные. Не хуже тех, кто лечил в прошлом веке. Но какова жизненная несправедливость! Видеоблогер или стример получает в три раза больше денег за простые кривляния на камеру, а врач и доли этой сумы не видит. Ладно ещё хирургу тысяч восемьдесят платят, а что говорить о простых медсёстрах? Полуголым глупеньким девицам, ничего особо хорошего не делающим, которые крутятся перед экраном, донятят в день намного больше, чем обычная рядовая медсестра получает в неделю или месяц. Зубной хирург имеет тридцать пять тысяч в месяц, а человек, который ест или не смешно шутит на стриме, «зарабатывает» двести тысяч. Такая профессия как врач просто обесценилась. А ведь именно они спасают нам жизни, порой даже ценой собственной жизни, ценой свободы, ценой времени. Это мы должны их уважать, ценить и помнить. Иначе наш мир провалился в тартарары без человеческого отношения к таким ценным профессиям. Давайте помнить это и не забывать никогда.
Я блуждал долгое время среди развалин, белых палат и исцарапанных стен. Но всё равно возвращался в узкий коридорчик. Идти в западное крыло мне не особо хотелось, так как я видел, что там восьмибитные пиксели облепили большие мраморные перила, «прогрызая» себе путь к свободе. Там на полу блестели осколки стекла, медицинские халаты и шприцы. Несколько аптечек вывалились из красного ящика. Одним словом стояла жуткая вакханалия, не было никакого желания топать в то крыло.
А здесь я чувствовал себя намного лучше. Сильного отвращения от разломанных костылей, раскиданных тапок и изрезанных штор у меня не было. Я вообще особо не понимал, почему в главной городской больнице такой бардак. Когда вернусь, то обязательно спрошу у заведующих, что их предшественники такое натворили в девяностых годах. Так уж, поинтересуюсь в шутку. Посмотрю на их реакцию. Наверно, сказалось тяжёлое время, кризис, пустые прилавки, коробки с пряниками вместо зарплат, голод и дефицит необходимых товаров. Вот тут всё и разнесли. Хотя могу и ошибаться. Может восьмой бит постарался. Только где тогда его следы? Пиксели вижу только на перилах. Или восьмой бит умеет заметать следы? Тогда я похлопаю его профессионализму и умению остаться незамеченным.
В конце узкого коридора было окно, а под ней батарея. Сейчас она не грела, поэтому можно было лишь представлять себе, что тепло пробегает по телу благодаря нагретой железке с водой внутри. Я потрогал трубу, замер, зажмурил глаза. Мне сейчас действительно не хватало тепла, а ещё лучше ванны с горячей пенистой водой. И спокойствие, тишину. Чтобы никто не отвлекал, не звонил, не шумел. Но ощущение было мнимое. Батарея как была холодной, так ею и оставалась. Хоть думай о тепле, хоть нет.
За этим окном виднелись библиотека и университет. Мне нужно туда. Не стоит терять время. Вот сейчас ещё немного полюбуюсь местным пейзажем и отправлюсь за книгами.
Я приоткрыл раму и выглянул в окно, держась за покрашенную трубу. Голова немного закружилась с непривычки. Пахло весной и ремонтом, потому что слегка дул тёплый ветер. Он попадал в помещение, размёл в коридоре листочки амбулаторных карт и медицинских дел. Не хватало ещё заболеть. А это вполне возможно даже при вот таком слабеньком ветерке. Весной я часто болел, то простуда, то насморк, поэтому решил, что в этом мире такое со мной не случится. Облокотился на подоконник, заметил, что есть пожарная лестница с правой стороны. Если по ней спуститься, то можно попасть во внутренний дворик.
Задерживаться в больнице больше не имело смысла. Я прикинул вес рюкзака, примерно определил, что он стал немного тяжелее, поправил на палочке кулёк с палаткой и направился в холл. Пройдя какое-то расстояние по узкому безлюдному и оттого ещё более мрачному коридору, я услышал треск и скрежет, будто кто-то тащил тяжёлую ношу на первом этаже. Понятно, что это могли быть и случайно забредшие сюда городские собаки, но я сильно насторожился. От одной собаки я смогу сбежать, а от стаи? Лучше не рисковать и какое-то время переждать в любом из кабинетов второго этажа. Закроюсь изнутри и буду внимательно слушать. Если звук станет ближе и громче, то рвану наутёк.
Но не успел я об этом подумать, не успел даже взяться за ручку двери, как увидел, что по лестнице несётся огромная пиксельная гусеница. Да-да, та самая змейка, которая гонялась за мной в кошмарном сне. Из её пасти летели слюни в виде восьмибитных кубиков, страшные клыки вызывали во мне панику. Змейка билась об стены, отламывала бетонные куски, глиняные кирпичи превращались в труху под её весом. Она на ходу сбила кусок перил, отгрызла уголок стены, тут же выплюнула невкусную субстанцию. На какое-то время она остановилась и стала осматриваться по сторонам в поисках жертвы.