Пустую бутылочку из-под минеральной воды я всё же выбрасывать не стал. Тоже положил в отдельный внутренний кармашек. Рано или поздно пригодится. Ведь это хорошо, когда можно наполнить каким-то содержимым пластиковый контейнер. И хорошо, когда есть куда что-то насыпать, налить. Так что без бутылочки как без рук. О, точно! Пальцы всё ещё болели, ладони продолжало жечь. Бинты намокли от просочившейся в них крови, пахли неприятно, но выбора не было. Со временем повязки подсохнут, и станет немного легче. Бинты лучше экономить, особо не тратить.
В девяностых любые медицинские средства и препараты были дефицитом, найти сложно, некоторым семьям даже из других стран привозили тот же аспирин и прочие лекарства. Немцы в то время особо старались, производили много всяких лекарств. А у нас был совсем застой в подобном производстве. Девяностые – это тяжёлое время. Я много читал про эти годы, родители много рассказывали. Но что девяностые в нашем мире, когда в этом мире по улицам разгуливают чудовища из восьмибитных видеоигр. Как вам такое? Это хлеще талончиков на еду и очереди за молоком и хлебом.
Что ж, вещи я собрал, подвал осмотрел. Задерживаться не буду, а так спасибо и хозяину этого дома. Хорошо, что он подвал оставил открытым. Быть может это меня и спасло. Поживиться здесь особо нечем, но как временное убежище очень даже неплохо. Рискованно лишь оставаться здесь на ночь. От сырости заболеешь, да и темно здесь, практически ничего не видно. Приходится двигаться на ощупь. Лишь возле окна есть чуточку света. Но и это хорошо.
Я снял цепь с ручек дверей и распахнул их. В лицо попал солнечный свет, я вновь зажмурился с непривычки, прикрыл лицо локтем. И таким образом вышел по ступенькам во двор. Ничего необычного. Рядом опять же сложили дрова, но топора не видать. Вот деревянный таз стоит на пеньке. Он нужен хозяину для мытья одежды. Как я догадался? В ней лежали сырые рубашки, и на верёвках висела простыня и парочка футболок. Так что, скорее всего, тазик нужен был для стирки, а не для мытья посуды.
Оглядевшись вокруг, я уже собирался было уходить. Пустота и одиночество угнетали меня. Ничего больше не могло задержать мой взгляд. Постойте, а это что? Ковёр хотели выбивать. Хозяин повесил его на заборчик. И матрас большой на земле валяется. Наверно, мыть хотели губками и пеной. Только чего это он на земле валяется? Помочь, что ли, убрать его в сторону. А то ещё больше запачкается.
Вздохнув, я решил сделать в знак благодарности хотя бы одно совершенно мелкое дело. Пусть хозяин порадуется. Или это хозяйка? Какая уже разница. Пусть хозяева видят, что я не только прятался в подвале, но и убрал в чистое место матрас. Да, большеват он, кое-как поднять смогу. Но хотя бы на вон тот столик его положу. А то как-то всё неаккуратно…
Поднять матрас у меня не получилось, до такой степени он оказался тяжёлым, громоздким. Я оттащил его в сторону, положил на чистый газон. Пока приподнимал, то несколько раз уронил, останавливался, отдыхал, вытирал пот с лица. Я держал его с одного конца за самые края, он выпадал из рук, падал, ударялся обо что-то тяжёлое, металлическое. Раздавалось протяжное гудение, будто ударили в индейский гонг.
Интересно, что там такое мешает. Я подошёл посмотреть поближе. Обычный люк, наверно, канализационный. Крышку можно сдвинуть. Что я, собственно, и сделал в ту же минуту. Заглянул внутрь. Было очень темно, разглядеть что-то в полутьме не представлялось возможным. Вниз вела лестница, похожая на ту самую пожарную, которую я использовал для спасения из больницы, то эта выглядела намного короче, была не такая длинная.
Мне стало любопытно, и я решил спуститься вниз. Встал ногами на лестницу, а вход на всякий случай закрыл за собой той крышкой. Когда спустился, то оказалось, что это ещё не весь путь. Ещё ниже вели ступеньки. Прошёл вперёд, озираясь по сторонам. Пришлось зажечь спички, чтобы случайно не споткнуться и не остаться здесь навсегда. Я прикрывал ладонью огонёк. Руки всё ещё болели, поэтому мне казалось, что они от спички загорелись, поэтому и больно. Но это лишь мои фантазии от усталости и недосыпа. Ничего, вернусь к Никите и на складе усну. Прямо закутаюсь во всякие вещи, лягу на пол и провалюсь в сон.
Я помню один интересный случай из моей жизни. Ещё будучи подростком я часто любил гулять летом допоздна. Конечно, летом может показаться, что ещё рано, но это только из-за того, что солнце рано заходит. Это зимой уже в три часа темнеет. А летом можно гулять часами, а вернуться в двенадцать часов ночи. Вот и я до такой степени припозднился, что вернулся домой аж в два часа ночи. Поднялся наверх, а верь заперта. Стучать не стал, скорее всего, все давно уже спали. Поэтому я тихонько спустился на первый этаж. Там за дверью было отделение с газовым отоплением. А ещё валялись старые ботинки, перчатки и бельё для стирки мама приготовила. Мне так сильно хотелось спать, что я просто лёг прямо в эту кучу, зарылся в бельё и ботинки, сапоги валялись по бокам, во сне попадали под руку, перчатки использовались мною вместо подушки. А наутро мама тыкала в эту живую кучу палкой. Проверяла, не крысы ли туда забрались. А это был я – её родной сын. Знаете, я так ещё никогда сладко не спал. И такие сновидения прекрасные я видел в ту ночь. Это был мой самый незабываемый ночлег – в куче старой одежды и белья, приготовленного для стирки. Всё это валялось прямо на полу, а я, закутавшись, посапывал и смотрел сны. Я навсегда запомнил эту прекрасную ночь. Тогда я отлично выспался и легко поднялся, когда почувствовал, что палка упирается мне то в ногу, то в бок.