– Никита, – осторожно позвал я напарника, а теперь уже и друга. – Ползи тихонечко сюда. Только лишний раз не шуми. Спрячемся на почте.
Напарник кивнул и заторопился ко мне. Но из-за его расторопности нам чуть не пришла крышка. Немец ногой задел воткнутый в песок лом, а тот возьми и упади. И прямо на жестяные вёдра. А те как загремят. Да что же такое! Почему всё вот так наперекосяк? И в самый ответственный момент.
– Тихо ты! – шикнул я на Никиту. – Я же сказал, чтобы без лишнего шума.
Немец меня понял и стал петлять змеёй, наполовину закопавшись в песке. Но теперь уже песок начал осыпаться с верхушки кучи, и крупная галька падала и билась об вёдра. То есть о чём бы я ни попросил Никиту, он всё делал не совсем верно и лишний раз заставлял монстра тревожиться. Уж таким он был человеком.
Антимарио тем временем уже расправился с покрышками и пошёл на стук железных вёдер, который создавался их трением друг о друга. Джуниор же решил, что Антимарио делает ему подобными действиями вызов. Серый слонёнок побежал к своему сопернику, резко подпрыгнул и взлетел. Оказывается, что за спиной у него ещё был джетпак, благодаря которому он взмыл чуть ли не в небо. Легко приземлившись в нескольких метрах от места стройки и ремонта, Джуниор сел на левое колено и с усмешкой взглянул на Антимарио. Это уже он делал таким образом вызов восьмибитному монстру.
Я сказал, что Джуниор легко приземлился? Это я, конечно, погорячился. От его падения затряслась даже почта, а часовня так и вовсе разваливалась на глазах. А пока титаны вызывали друг друга на бой, мы с Никитой успели заскочить в здание почты и сейчас поднимались на второй этаж, чтобы оттуда наблюдать за боем. Так просто мы не могли уйти. Увидев, что ничего особенного на первом этаже нет, мы не стали на нём задерживаться. Лично меня не особо интересовало место, в котором выдают письма и посылки. Меня больше всего интересовала битва титанов.
Лестница на второй этаж находилась справа от входа в здание. С нас сыпался песок и падал на ступеньки. Надеюсь, что уборщицы не обидятся на то, что мы немного намусорили, занесли немного песка. Думаю, что хозяева почты не будут против нашего с Никитой появления в городской организации. Тем более что мы ничего брать не собираемся. Чужие письма и посылки нас не интересуют. А открытки я и в своём мире купить могу.
Помещение почты требовало ремонта, покраски и должного ухода. Стены и пол были уж слишком обшарпаны. Не все комнаты были покрыты хотя бы штукатуркой, что уж говорить о краске и обоях. Некоторые кабинеты оказались отделаны обшивочными досками, а у других из стен торчали куски пакли, ваты, опилок и обрывки газет. Зато радовали широкие окна. Свет хорошо попадал внутрь здания, освещал всё помещение.
Но меня это не обрадовало. Нам было нужно неприметное окно, чтобы никто из восьмибитных персонажей случайно нас не заметил. Рядом со шторкой располагалась небольшая лестница. Она вела на чердак. Я поднял голову и увидел небольшой вход. Конечно, на крышу нам не попасть, но и с чердака откроется неплохой вид. Нужно лишь удобнее расположиться. На втором же этаже, скорее всего, собирались делать ремонт, но видимо восьмой бит остановил всю работу, поэтому вёдра с краской и доски так и бросили здесь, свалили аж в одну кучу.
Мы поднялись наверх. Чердак оказался уютным место для наблюдения. Было немного пыльно, и кое-где валялись тряпицы из-под старых разорванных матрацев. Зато было круглое окошко. Маленькое, разделённое покрашенными реечками прямо как на детских рисунках. Но стекло оказалось чистым, и в него было приятно смотреть.
Присев возле небольшой рамки мы с Никитой стали наблюдать. Немец даже прилёг на пол, чтобы удобнее было. А то ведь до крыши недоставало каких-нибудь десяти сантиметров. Она оказалась сделана из оцинкованных листов. Их забили в поперечные и продольные доски, поэтому острые гвозди торчали прямо над самой головой. Их не загнули, не вбили в обратную сторону, поэтому резко поднимать голову было опасно.