— Ваши уже поднялись, наверное, на восьмой или десятый этаж, — неуверенно пояснила она.
— А вам на какой? — с охотой принял ее заботу о нем Дока.
— Я живу на шестом.
— Тогда я помогу вам донести сумки.
— Пожалуйста, но у порога их придется передать мне- навстречу может выйти муж.
Дока покосился по сторонам, заметив, что на площадке первого этажа они остались одни, прислушался к шуму спускающегося вниз механизма, затем взял из рук спутницы одну из сумок:
— Жаль, я был бы не прочь заглянуть к вам в гости, — озадаченно причмокнул он губами.
— А как же ваша подружка? — засмялась женщина. — Она у вас такая… экзотическая.
— Вот именно, а меня больше тянет на своих.
— Тогда думать об этом нужно было раньше.
— Да она мне никто, — покривил щеку Дока.
Они вошли в раздвинувший двери лифт, женщина нажала на кнопку и раздолбанный механизм пополз снова вверх. Дока качнулся к спутнице, он где–то вычитал, что шустрые парни успевали оплодотворять девушек и в кабинках, пока те добирались до нужного этажа. Ощутил кожей лица свежую упругость щек новой знакомой, ее мягкие полные губы, пальцы сами зашарили по подолу коротенького платья. Такими разительными были ощущения, оставшиеся от блуда с высушенной азиатским солнцем киргизкой, что он невольно подналег телом, не желая быстрого расставания с красивой женщиной. Но та просунула руку между его и своими губами, пальцами другой руки обхватила запястье успевшей облапить выпуклый лобок его ладони.
— Не делай глупостей, — как нельзя спокойнее сказала она. — Это может плохо кончиться.
— Но я хочу тебя, — сопротивляясь мгновенному сексуальному взрыву внутри себя замычал он, пропустил сквозь зубы неожиданную для своей натуры мысль. — Ну почему все самое сладкое всегда обходит меня строной.
Женщина сунулась вперед и прыснула смехом ему в воротник, пахнущие луговыми цветами густые темно–каштановые волосы защекотали шею, подбородок, скользнули по его верхней губе.
— Потому что ты даже торопиться не умеешь, — почти ласково отодвигая его на середину кабины, сумела выговорить она, добавила с дружескими нотами в голосе. — Отлипайся, мы уже приехали.
— А как нужно торопиться? — пока створки не разъехались, успел спросить он.
— А вон красная кнопка на стене кабины, пониже всех, — небрежно махнула она рукой на пульт управления. — Но это только для тех, кто согласится добровольно.
— Если бы я так поступил, ты бы согласилась?
— Ну… куда деваться. Кстати, тебя ждут несколькими этажами выше.
Она уходила в дальний угол площадки к обитой коричневым дерматином двери с медной ручкой и толстым ковриком под ней. Поставив сумки возле порога, обернулась назад.
— Расхотелось мне туда, — уныло вдруг признался Дока.
— Старайся бегать туда, куда будет тянуть, — негромко посоветовала она, округлила без того большие глаза. — Но знай, что лакомиться сладким дано не каждому.
— Кому же оно достается? — задержал он половинки смыкающихся дверей.
— Уверенным в себе, да и то не всем. И даже не героям.
— Тогда кому?
— Кобелям… вроде тебя.
— Значит, у меня есть шанс?
Молодая женщина не ответила, она потянулась пальцем к звонку, коротенькое платьице на несколько сантиметров еще приоткрыло безумно ровненькие ножки, тесно обволокло округлую попу, невольно заставив дофантазировать остальное. Дока отпустил створки, в груди шевельнулось сожаление о том, что с юности не пропускает ни одной встречной подружки, а толк от этого получается не всегда. Среди них было немало действительно сладких, с которыми не хотелось расставаться, но эта нежно–таинственная, зефирная какая–то, сладость разбавлялась сумятицей остальной, отчего наспех сварганенная каша почти всегда получалась пресной. Чувство неудовлетворенности собой коснулось душевных струн и растаяло дымком от дорогой сигареты в опоясанной золотыми ободками квадратной пачке, которые довелось наблюдать за толстым витринным стеклом очень дорогого магазина. Но за них нужно было выкладывать немалые деньги или запасаться адским терпением с постоянными оборачиваниями назад, чтобы не ляпнуть чего непотребного, а он привык обходиться чем бог послал, согласным на его какое есть существо. И так было привычнее.
За порогом нужной квартиры его встретила сама хозяйка. Это была молодая женщина лет двадцати пяти с выразительными голубыми глазами, с тонкой талией и полными ножками. Одета она была в простенькое, плотно облегающее кукольную фигурку, ситцевое платье с завязанным сбоку на узелок нешироким пояском. Если бы губы были побольше, она походила бы на невесту Владимира Ивашова из фильма, где он играл роль солдата, получившего отпуск за подбитый немецкий танк. Пройдясь по Доке цепким взглядом, она отошла в сторону и сделала приглашающий жест: