Вероятный путь развития лошадей от гиракотериев к современному виду включает не менее 12 родов и несколько сотен видов. При этом произошли следующие изменения:
• Увеличение размера (от 0.4 м до 1.5 м);
• Удлинение ног и стопы;
• Редукция боковых пальцев;
• Удлинение и утолщение среднего пальца;
• Увеличение ширины резцов;
• Приобретение премолярами (предкоренными зубами) формы, характерной для моляров;
• Удлинение зубов.
• Увеличение высоты коронки коренных зубов.
Судя по ископаемым растениям из различных слоев, болотистая местность, в которой обитал гиракотерий, постепенно становилась суше. Предки лошадей стали полагаться на улучшенный за счет поднятой головы обзор и на высокую скорость бега для спасения от хищников. Если при ходьбе по мягкой болотистой почве большое число пальцев на конечностях было оправдано, то в изменённых условиях жизни для первобытных лошадей стало более выгодным, когда боковые пальцы у них стали постепенно отмирать, а средние — развиваться. Изменение строения зубов объясняется изменением рациона, а именно — переходом с мягкой растительности на траву.
Иногда у лошадей развиваются один или два лишних пальца, чаще всего встречается 2-й (внутренний) палец с вполне развитыми пястными или плюсневыми костями, вполне развитыми суставами пальца и копытом, которое, впрочем, редко касается земли. В случае развития двух лишних пальцев нога получает сходство с ногами предковых видов.
«Микро» и «макро»
Антиэволюционисты, как уже говорилось, в последнее время все чаще соглашаются признать то, что они называют «микроэволюцией» — то есть такие эволюционные изменения, которые можно непосредственно наблюдать в эксперименте или в природе, и которые доказаны настолько убедительно, что даже самые закоренелые антиэволюционисты уже не знают, как это «опровергать», не выставляя себя на посмешище. Сейчас антиэволюционисты, как правило, говорят, что отрицают только то, что они называют «макроэволюцией», то есть крупные эволюционные изменения. В качестве примера «макроэволюционного» события часто называют «выход рыб на сушу», то есть превращение первичноводных позвоночных (рыб) в наземных (четвероногих, или тетрапод).
В науке термином «микроэволюция» принято обозначать эволюционные изменения внутри вида. Акт видообразования считается «пограничным» событием, а появление надвидовых таксонов (новых родов, семейств и т. д.) называют «макроэволюцией». Однако в последние десятилетия эти термины употребляются все реже и реже. Библиотека Pubmed, упоминавшаяся во вводной части, содержит свыше 260,000 статей с ключевым словом «эволюция», но всего-навсего 193 статьи со словом «макроэволюция» и 358 статей со словом «микроэволюция» (по состоянию на 4 марта 2010 г.) Почему же эти термины выходят их моды? Дело в том, что большинство биологов обоснованно считает, что микро- и макроэволюция ничем принципиально не отличаются друг от друга. Точнее говоря, макроэволюция — это просто-напросто суммарный результат множества последовательных микроэволюционных событий. Все упирается в масштаб рассмотрения: когда у нас есть детальная информация (лабораторный эксперимент или очень подробный эволюционный ряд в палеонтологической летописи), мы видим, как правило, последовательность микроизменений. Если же мы рассмотрим только начало и конец длинного ряда (как в случае с эволюцией гоминид, см. выше), то, сравнивая их между собой, можно говорить уже о макроизменениях. Именно такая ситуация получается в том случае, когда не найдены промежуточные формы между двумя крупными таксонами: мы видим значительные изменения и говорим о макроэволюционном «событии». Лишь в редких случаях удается в лаборатории или в природе наблюдать нечто похожее на «макроэволюционное» событие (см. раздел «Эво-дево: следы макроэволюции«). Однако такое сверхускоренное возникновение новых видов с измененным планом строения — это скорее исключение, чем правило. В большинстве случаев на крупные «макроэволюционные» изменения в природе уходят даже не миллионы, а десятки миллионов лет, и складываются они из множества последовательных «микроизменений».