Однако, если квантовая механика касалась в основном объектов микромира, то термодинамика и кинетика живых систем открыла нам неквантовые, сугубо макроскопическе объекты, ведущие себя квазихаотически. В живом мире есть системы, состоящие из нелинейно взаимодействующих компонентов; иногда даже число этих компонентов может быть сравнительно малым. Взаимодействие этих компонентов может быть детерминированным, не включающим элементов случайности (естественный отбор, например, есть процесс необходимый). Тем не менее, такие системы могут проявлять достаточно сложное поведение (гораздо более сложное, чем игральная кость при бросании), которое невозможно предсказать.
Хотя в биологической эволюции существенную роль играют случайные процессы, чисто случайным процессом эволюция, разумеется, не является. Без необходимого отбора эволюция бы не привела ни к каким результатам. В этом смысле роль естественного отбора аналогична роли холодильника в тепловой машине, удаляющего лишнюю энтропию за пределы системы. Существенная разница между эволюцией живого и тепловыми машинами состоит главным образом в резкой нелинейности всех процессов эволюции, что приводит к невозможности предсказать результат эволюции, в то время как ход изменения термодинамических потенциалов рабочего тела двигателя легко рассчитать.
Ю. Л. Климонтович, изучая процессы самоорганизации, в 1983 году доказал т. н. S-теорему, которая гласит, что по мере удаления от равновесного состояния вследствие изменения управляющего параметра значения энтропии системы, отнесенные к заданному значению средней энергии, уменьшаются. Как следствие, информация («отрицательная энтропия», или негэнтропия), порождается не «исключительно разумом», как кажется креационистам, а сочетанием случайного изменения состояния системы с последующим необходимым (избирательным) запоминанием результатов этого изменения. Таким образом, на математическом языке были в рамках неравновесной термодинамики описаны введенные еще Дарвином понятия изменчивости, наследственности и естественного отбора. Вдохновленный успехом нелинейной неравновесной термодинамики, Эйген в нобелевской речи даже назвал Дарвина с его идеей естественного отбора «великим физиком».
Такой подход в последние лет сорок не только «помирил теорию эволюции с термодинамикой», но и оказался продуктивным в гораздо более неясной, по сравнению с эволюцией, проблеме абиогенеза — происхождения живого из неживого (см. обзор «Происхождение жизни»). Противники теории эволюции, указывая на ее «слабые места и белые пятна», часто вменяют ей в вину нерешенность проблемы абиогенеза в современной науке. Хотя такие рассуждения — результат непонимания предмета эволюционной биологии (на самом деле она изучает не возникновение живого из неживого, а изменения со временем уже существующих форм живого), вопрос абиогенеза — один из самых «проклятых» в биологии. Гипотеза панспермии, предполагающая занесение на Землю уже способных к размножению и дальнейшей эволюции начальных форм жизни, может оказаться истинной, но это лишь переносит вопрос о возникновении жизни с Земли на другую планету во Вселенной (из современной космологии известно, что Вселенная не вечна, и что в начальные периоды ее эволюции жизни в ней не могло быть никак).
Конечно, невозможно чертить график по одной точке. Поэтому очень трудно строить догадки о деталях происхождения жизни, имея перед глазами только нашу земную жизнь, несомненно, развившуюся из единого корня. И все же успехи в биологии, обреченной быть «царицей наук XXI века» — царицей, которой служат новые концепции математики, физики и химии — позволяют надеяться на то, что люди все же прольют свет на этот вопрос. Тем более что он не только будоражит наше любопытство, но и может послужить ключом к решению важнейших в наше время проблем обеспечения здоровой и обеспеченной жизни каждому землянину.