— Я понял.
Быков подсел к Копаеву и тихо проговорил:
— Постарайся напугать судью, арестовавшего Пермякова. Через минуту после твоего ухода он выйдет на свои контакты. Я буду к этому готов. Но не стращай его дочерью и близкими. От этого люди дуреют и теряют страх. Запомни на всю жизнь.
Копаев улыбнулся и спросил:
— Когда можно забрать документы?
— Через три часа в почтовом ящике.
Глава 3
Марин пришел в суд Центрального района несколько лет назад.
Когда заходила об этом речь, он так и говорил:
«Я работаю в суде заместителем председателя вот уже несколько лет».
Далее по тексту, по необходимости.
Его все понимали, потому что формально он был прав. Марин действительно несколько лет работал в суде Центрального района. Он и вправду занимал должность заместителя председателя. Но свою фразу этот господин мог произносить с легкостью и уважением к сказанному лишь за пределами упомянутого учреждения. Проблема в том, что все его коллеги знали, что судьей Марин работал два года, а в должности председателя — три месяца.
Как известно, два преступника — это уже организованная группа. Соответственно, два года — не один, а уже несколько. Кто за стенами суда будет разбираться, как давно Марин там работал и когда стал заместителем председателя?
Причина такого стремительного карьерного роста крылась не в гениальности Марина и не в его паранормальных способностях. Он не мог досконально разбираться в сложных делах и выносить приговоры за то время, пока тлеет табак в трубке. До Шерлока Холмса, как и до просто порядочного человека, Владимиру Викторовичу далеко. Все перечисленное выше излишне, если есть другие способности.
Одна из них — точное выполнение задач, поставленных руководством. Для Марина это прежде всего председатель областного суда Лукин и дальше по ниспадающей, по покатым стенам судебной пирамиды. Тут стоит упомянуть сразу нескольких председателей: квалификационной коллегии, совета судей, суда Центрального района. Впрочем, на них можно не обращать внимания, если у тебя все в порядке с Игорем Матвеевичем.
Антон коротко постучал, тут же толкнул дверь и заявил:
— Здравствуйте, я Полторацкий, из правового управления мэрии.
— Как вы не вовремя.
— Уж простите, так получилось.
Ожидая, пока Марин расчешет свои каштановые волосы перед зеркалом, Антон отошел к окну.
— А вы чего, собственно, хотели? — Судья удивился такой наглости, прошел за стол и, протирая очки, вопросительно уставился на крепкую спину гостя. — Как, кстати, вы себя назвали?
— Полторацкий. — Антон развернулся. — Заместитель начальника правового управления.
— Впервые слышу.
— Это неудивительно. Я с понедельника в должности. До этого работал на Алтае. В совете директоров леспромхоза.
Расчет был верный. Копаев повел себя немного неадекватно, заставил Марина переспросить насчет его должности. Так возникла возможность озвучить и другую. Дело леспромхоза рассматривалось в Алтайском крае полгода назад. Марин был приглашен в качестве судьи вынесенного процесса.
Абсолютно коррумпированная система леспромхоза, позволяющая выкачивать миллиарды из Алтайского края, подверглась обструкции, и около пятнадцати участников преступного сообщества были посажены на смешные сроки. Всем было известно, что леспромхоз — московский проект. До поры никто не вмешивался в преступную схему. Бонусы от криминальной деятельности распределялись в высших эшелонах власти. Но начались заказные убийства, и делом заинтересовалась ФСБ. Было принято решение закрыть шушеру, чтобы отвести внимание федералов от главных фигурантов.
Марин был в курсе событий, участвовал в схеме общего судебного процесса. Теперь перед ним появился человек, который остался на свободе после генеральной чистки. Это свидетельствовало о том, что Полторацкий причастен к верхушке теневого бизнеса леспромхоза. Фигура крупная и абсолютно криминальная.
Если бы Марин мог, то навел бы справки у тех, кто ушел от громкого процесса. Но он не имел такой возможности. Копаев был уверен в этом, и сейчас выяснилось, что не зря.
— Вы вчера Пермякова арестовали.
Это была не атака, скорее авангард, передовое подразделение, разведка, за которой последуют основные силы.
Поэтому Марин ответил так, как и должен был:
— Я помню.
Больше всего заместителя председателя суда коробило то, что гость разговаривал, стоя к нему спиной.