Миша попытался прочесть на лице приятеля ответы на свои вопросы, но с лету это не удалось.
Андрей поздоровался с Катей, и друзья прошли на кухню, попросив девушку посмотреть телевизор.
Девушке впервые приходилось выполнять подобную просьбу, и она не знала, обидеться ей на столь бесцеремонное выведение за скобки или попросту удивиться. Не решив эту дилемму с ходу, она отправилась в комнату, где, усевшись в нагретое Мишей кресло, принялась щелкать пультом, невольно пытаясь услышать какую-нибудь слишком громко произнесенную фразу. Можно было, конечно, просто приложить ухо к закрытой двери, но это оказалось бы уже явно против правил.
Катя понимала, что произошло нечто чрезвычайное. Что же могло случиться?
Девушка сразу отмела версию о неприятностях с госструктурами: в подобных случаях Миша решал все проблемы, не отходя от рабочего места. Значит, событие носит более глобальный характер. И Миша встретился с Андреем. Но почему не с Андреем и Лехой?
Не спеша разбирая ситуацию в этом направлении, Катя вскоре была уверена, что причина происходящего в том, что что-то произошло с Лехой. Что-то очень серьезное, возможно страшное.
Пока Катя строила свои догадки относительно происходящего, друзья обсуждали ситуацию.
Андрей достаточно быстро рассказал Мише о встрече с Анваром. Миша поделился впечатлениями от визита в избушку на курьих ножках.
Оба сошлись во мнении, что помощь Анвара окажется более реальной. Тем не менее нужно было попытать счастья и с пинкертонами. Они решили действовать параллельно: Миша будет вместе с Оксаной работать с милицией, а Андрей контактировать с бандитами.
— Странная публика, — покачал головой Зуля, вспоминая Глеба Николаевича и Якова Нестеровича.
— В смысле? — Андрей поставил на газ чайник. Основные моменты были ясны, и теперь пришло время обменяться субъективными впечатлениями.
— Ты понимаешь, — Миша с трудом облекал возникшее у него дискомфортное ощущение в слова, — какие-то они бутафорские. Когда сталкиваешься с профессионалом, то он обычно производит впечатление именно профессионала: говорит нечто специфическое, дает неожиданный ценный совет… Словом, производит впечатление. А эти… Такой опрос можно провести, посмотрев пару детективов Рижской киностудии.
— Ну, — усмехнулся Андрей, — возможно, наши кинематографисты поднялись на высочайший уровень профессионализма. А может, следователи научились работать так, что тебе не приходится напрягать мозги и учить новые термины. Сервис, а ты не ценишь!
— Сервис будет, когда они найдут Леху. — Зуля не принял излишне оптимистичный тон друга.
— Слушай, — вдруг посерьезнел Цилиндр, — так ты к чему это сказал? Про бутафорию?
— Да не знаю. Просто выходит на площадку какой-нибудь О’Нил, хватает мячик своими оглоблями, и ты понимаешь: вот этот может играть, забивать, выигрывать. А выбегает доходяга Вася Палкин из керченского ДЮШОРа, ростом полтора метра и ноги, как ятаганы…
— Стало быть, не произвели они впечатления? — скорее подытожил, чем спросил Андрей.
— Даты понимаешь… Странно как-то. — Зуля задумчиво потер переносицу. — Когда смотришь совковый боевик вроде «Семнадцати мгновений…», все время подмечаешь: а, вот неточность, ап, опять глупость. Так же и с этими…
Андрей поднял указательный палец, прося собеседника на секунду прерваться.
— Может, выпьем?
Зуля махнул рукой и полез в холодильник.
— Понимаешь, взять даже эту их конспирацию. Ну, оказались мы настоящими потерпевшими — хорошо. А окажись мы теми же бандитами, решившими проверить, куда это зачастили наши жертвы? И что?
Миша замер на секунду, демонстрируя гостю бутылку коньяка, торжественно-вопросительно глядя на друга. Тот кивнул.
— Ну, судя по всему, телефон-то они ваш уже успели узнать…
— Ах, какая доблесть! Да не нужно быть для этого суперменом: звонишь себе на АТС, те идут по шнуру… И все.
Цилиндр пожал плечами. Пожалуй, пока это было единственным достижением оперов. Миша разлил коньяк и снова нырнул в холодильник, чтобы выудить оттуда кусок ветчины, сыр и пучок лука.
— И что с того, что они узнали, откуда звонок? Мы-то ничего не совершили, с нас взятки гладки. А вот с их стороны довольно глупо звать всех подряд в секретный штаб. Будь я бандюком, я бы попросил товарища пожить пару дней на даче, его бы поискали-поискали, а он объявился бы потом сам: был в запое, ничего не помню! С меня какой спрос? А явка их засвечена. Так я говорю?
— Что-то ты много говоришь, — усмехнулся Цилиндр.