Зуля и впрямь говорил необычно для себя много и быстро. Колоссальное напряжение последних часов выплескивалось из него этим эмоциональным монологом.
— Надо же когда-нибудь начинать! — отпарировал он, поднимая свою рюмку.
Мужчины выпили. Андрей залпом, Миша тремя небольшими глотками, прищелкивая языком.
— В общем, — Цилиндр взял с блюдца ломтик ветчины, — я так понимаю, что надежда только на Анвара…
Лицо Зули снова посерело.
— Пожалуй, что так.
Он налил еще по рюмке. Друзья снова выпили.
— А что, — Зуля вытер большим пальцем янтарную каплю с губы, — с Анваром-то это реально?
— Знаешь, в любом случае, — Цилиндр крутанул в воздухе пальцами, словно ввинчивая невидимую лампочку, — это более реальный выход, чем менты. Он, по крайней мере, знает, как связаться с этим Мамаем. И главное, что Мамай будет с ним разговаривать. А что законники? Они ему скажут строго: «Отпусти заложника!» — а он плюнет им на кеды и спросит: «Какого такого заложника?»
— Если станет известно, что менты сели им на хвост, они тогда концы в воду…
Миша снова налил.
— Слушай, может, попытаемся сами… — Андрей прекрасно понимал, что говорит глупость, но жажда действия требовала какого-то утоления. По крайней мере, того, чтобы друг возразил на это предложение. — Отловим этого Гену и предложим Мамаю меняться…
— Да нет… — Миша покачал головой. — Нужно ждать. И потом, даже если мы выловим этого козла, что мы с ним будем делать? Привяжем к батарее к будем пинать ногами, пока соседи не вызовут ту же доблестную милицию? Да и не станут его ни на кого менять. Для бандитов Гена — совершенно лишний рот.
Они снова выпили и какое-то время сидели молча, сосредоточенно зажевывая коньяк.
— Слушай, — нарушил молчание Андрей, — но мне интересно, как менты-то собираются искать его? Если эти гады позвонят Ксюхе или кому-то из кафе — тогда будет обычная игра в кошки-мышки. Но если они его просто пытают на какой-нибудь даче?
— Зачем? — недоверчиво нахмурил брови Зуля. — Зачем его пытают?
— Зачем! — Цилиндр буквально подскочил на стуле, поражаясь наивности товарища. — А зачем его вообще увезли? Наверное, не для того, чтобы катать по Золотому кольцу на автобусе!
— Нет, ну а действительно, зачем? — Зуля сделал упреждающий жест, пресекая попытку друга обрушиться на его голову с потоком фактов, междометий и эпитетов, характеризующих Мишино умственное развитие. — Им нужны его акции? Так?
— Ну! — Андрей еще не понял, куда клонит Зуля.
— Технически им нужна его подпись, заверенная нотариусом. — Миша снова заговорил в свойственной для себя манере: не спеша, негромко, размеренно.
Андрей слушал, откинувшись на спинку стула.
— Привезти своего нотариуса на какую-нибудь дачу, чтобы заверить подписи, — не проблема, согласен?
Андрей жестом показал, что не возражает.
— Проблема в том, что если, скажем, они убивают его без подписи, то начнется следствие, то да се, а права на акции они все-таки не получают. Это им неинтересно. Или малоинтересно. Если хотят подделать подпись, то есть два варианта развития событий. Они убирают Леху, но тогда опять-таки следствие, подписи наверняка попадут на экспертизу, а дальше — туман. Второе. Они подделывают подпись, оформляют документы и выпускают Леху. И что? Опять экспертиза, и — плакали Генины дружки. Да, они могут вытрясти подпись, но если после этого они его опять же убьют, то обстоятельства получения подписи будут выглядеть, мягко говоря, странно. То же самое, если Леха объявится со следами побоев или изразцами от утюга.
Андрей слушал с удовольствием. Непогрешимая цепочка, которую искусно плел Зуля, вселяла оптимизм. Он уже почти не сомневался, что с Лехой будет все нормально. Легко рассуждать, глядя со стороны, как кто-то борется с волнами или карабкается, сдирая кожу с ладоней, по отвесной скале.
— Нет, — Зуля даже встал, увлеченный собственной речью, — им нельзя его трогать и тем более убивать. Они, скорее всего, постараются задавить его психологически. Запугать.
— Слушай, но есть ведь пытки, от которых не остается следов. Когда душат пакетом или удары валенком…
— Когда бьют, следы остаются всегда. — Похоже, что проснувшийся в Зуле оратор был в ударе. — А чтобы душить — нужно связать. Значит, останутся следы от веревок. Так? Нет… они его будут холить и лелеять, сдувать с него пылинки.
Миша разлил остатки коньяка и поставил пустую бутылку на пол возле ножки стола.
— Они будут его пугать… — сказал он, помрачнев. — Чем можно испугать?
Этот вопрос уже не был риторическим, и Андрей, не ожидавший, что разошедшийся друг обратится к нему, замешкался с ответом.