- Живи, – оборвала я его. – Просто живи. Мне большего не надо.
И это действительно было так. Вокруг меня постоянно кто-то умирает. Хватит уже крови, боли и смерти. Надоело.
- Я… Знаешь, родная, – вампир как-то робко опустил глаза, – я так долго ждал тебя, что теперь боюсь отпускать. Для меня каждый раз, когда ты поворачиваешься ко мне спиной или исчезаешь из поля зрения, это все равно что маленькая смерть… Я так сильно боюсь потерять тебя, что уже давно потерял в тебе себя. Я отдал тебе душу. Еще тогда, на пороге вашего дома.
«Буду довольствоваться малым». Так он мне ответил в тот день. И он довольствовался, за все труды получая искреннее «Спасибо!», улыбку или дружеское объятье. Всегда был рядом, прикрывал мне спину, делал то, на что у меня не хватало смелости или стойкости. Он убивал за меня, за меня порой получал от Мастера. Он шел на конфликты со своим кланом, лишь бы оказаться в нужный момент рядом со мной и поддержать, подставить плечо.
Максим Бессмертный медленно умирал на протяжении этих сорока лет.
Максим Бессмертный в буквальном смысле слова отдал мне свою душу.
- Я не отдам тебе ее, – вдруг сказала я, неожиданно даже для себя.
- Что?
- Я не отдам тебе ее, – повторила я. – Твою душу. Потому что она принадлежит только мне. Но… У меня есть кое-что для тебя. – Осторожно взяв его лицо в ладони, я впервые сама поцеловала его, нежно прикоснувшись к сухим, горячим губам. Мужчина подался вперед, требуя продолжения и крепче прижимая к себе. – Ты можешь взять взамен мою.
Максим моргнул, а потом… Я не знаю, как это описать. Наверное, такое только с очень древними и сильными вампирами происходит.
Он словно засветился изнутри. Такая радость и нежность хлынула из его темных, мерцающих глаз, что я невольно улыбнулась в ответ.
- Я люблю тебя, Анетт Лайт.
И пристально вгляделся мне в глаза, словно ожидая подвоха. Я засмеялась, легко и свободно, как уже давно не смеялась.
- Я люблю тебя, Максим Бессмертный.
И поняла: да, люблю.
Нас уже ждали на земле. Дед и прадед стояли в одинаковых черных костюмах, даже в рабочей одежде умудряясь выглядеть как с обложки глянцевого журнала. И как им это удается?.. Вот у меня никогда не получается…
Самолет мягко коснулся земли, сработал какой-то хитрый механизм, гасящий тормозной путь. В итоге по каменистой, с редкими вкраплениями зелени, платформе мы проехали недалеко. Для очень старых вампиров такое расстояние на один прыжок.
После которого меня, едва сошедшую с трапа, сжали так, что захрустели кости.
- Ну наконец-то! – обрадовался Андрей, первым принимаясь выжимать из меня сиплый хрип.
- Мы скучали, внучка! – Эстафету, то есть мои бренные мощи, передали Дмитрию, и теперь он уже выдавливал из меня хриплый сип.
Сзади тихо, но как-то легко и мелодично засмеялась Сара, которая весь оставшийся полет светилась от счастья едва ли не ярче Максима. Мы впервые с Мастером переглянулись не по суперважному и секретному делу, которое грозило уничтожением нашей расе, а просто так, чисто потому, что за пару часов оба успели осчастливить самых дорогих нам людей. Улыбнулись друг другу, после чего блондин просемафорил мне бровями, мол, все, хорошего помаленьку, не пали контору, я вообще-то страшно суровый и смертельно опасный, великий и ужасный древний кровосос! Я покладисто кивнула, рассматривая кучевые облака под бортом самолета.
- Так, внучата мои ненаглядные! Отлепились от опять же моей Правой и докладываем. Четко, кратко, по существу, – потребовал Александр, встав рядом с нами.
- Мы ничего не нашли. Излучений не засекли, радары и металлоискатели ничего не нашли.
- Возможно, это защитное свойство артефакта – прятаться от посторонних глаз? – поднял бровь Максим, забирая у меня рюкзак и привычным жестом опуская руку мне на талию.
И если в общем-то пацифистски настроенный прадед лишь удивленно задрал брови, то всегда ревниво относившийся к моим ухажерам дед буквально бабахнул от негодования.
- Эт-то еще что за ексель моксель?! – чисто по-русски выругался Андрей, зверем глянув на опешившего Бессмертного. Он может и был крутым древним вампиром, сводным братом Великого Мастера, но против разозленного Андрея Лайт, который блюдет и защищает честь любимой внучки, у него шансов нет.
- Ани?.. – немного сконфуженно позвал мужчина, неосознанно убирая компрометирующую конечность с нагретого места.
- Деда… – обреченно попробовала я, поднимая руки в примиряющем жесте.
Но тот, кто хоть раз пытался остановить заведенный паровой каток, меня поймет.
- Когда ты умудрилась связаться с этим йогуртом без даты?!
Я закрыла глаза ладонью, лишь бы не видеть выражение лица Максима, но мне на помощь, как и всегда, пришел прадед. Сара и Лавьер тихо веселились в сторонке, предпочитая наблюдать, нежели участвовать.
- Успокойся, сын. Выбор сделан. Метка поставлена. – Спокойствию Дмитрия Лайт позавидовали бы даже олимпийские чемпионы. И эдак ехидно глянул на меня.
Я лишь пожала плечами, ловя несколько обескураженный взгляд Бессмертного. Он явно считал, что даже знай я о так называемых метках, вряд ли вспомнила бы нечто подобное, случись оно со мной. Что ж, с днем потрясений вас, драгоценный!
Метка – это обмен кровью между двумя вампирами. Так мужчина заявляет права на женщину, которая с известной поры начинает восприниматься остальными вампирами мужского пола как собственность одного конкретного… самца. Пусть звучит дико и грубо, но так и было. Это был один из тех многих инстинктов, что достались нам от животных и которые многократно усиливала вампирская кровь.
И тогда, после Праздника Последней крови, Максим, очевидно, пытался вылечить меня собственной кровью. Его намеренье было благородным, но, как и любой древний кровосос, а значит – чертов интриган и стратег, он не мог – да и не хотел – упускать такую возможность. Таким образом я обзавелась едва заметными теперь царапинами на шее.
Его кровь не заставляла меня мгновенно влюбляться в своего хозяина. Она просто сглаживала углы в отношениях, делала меня более терпимой к чему-то. Терпимее просто к Максиму. Я намного легче подпустила его к себе, чем кого бы то ни было за всю свою жизнь.
Андрей проглотил поток рвущихся нелестных эпитетов в сторону Бессмертного и вопросительно глянул на меня. Я качнула головой, мол, все нормально, он свой. Уже свой. Дед недоверчиво поднял бровь, но ничего не сказал, а просто отвернулся, всем видом своим демонстрируя страшную обиду.
- Две минуты, – бросил Мастер в приступе невиданного великодушия, прекрасно осознавая, что нам нужно хоть парой слов перекинуться.
- Ты не злишься? – когда остальные отошли на более-менее приличное расстояние, виновато спросил брюнет, заглядывая в глаза.
- Нет. А должна? – Я легко улыбнулась, подставляя лицо солнышку, которое уже клонилось к закату.
- По идее – да. Но с тобой общепринятые нормы редко прокатывают. Я хотел тебе рассказать, – тут же признался мужчина. – Только попозже…
- Насколько «попозже»?
- Где-то после свадьбы, наверное… Лет эдак через сто. – Почуяв, что его за все и даже, кажется, заочно простили, Бессмертный снова стал собой.
- Ни стыда, ни совести, – больше подтвердила общеизвестный факт, чем укорила я.
- Ну так! – возгордился вампир, целуя в меня висок и утягивая к остальным. – Ничего лишнего!
Они-таки с Александром одной крови!
Оный, кстати, заметив наше приближение, начал доставать из своего рюкзака футляр с подзорной трубой. Дед и прадед, как магически одаренные, сделали пять шагов назад, чтобы не фонить на артефакт, и Мастер, открыв крышку, резко и властно бросил на древнем языке:
- Zavrat: Ackbass!
«Поиск: Книга!» И получив команду, артефакт медленно поднялся из футляра, тихо гудя и как будто электризуясь.
- Стягивает в себя доступную из окружающей среды магию, – пояснил Дмитрий на мой удивленный взгляд.
Вокруг подзорной трубы формировался прозрачный, переливающийся как мыльный пузырь шар, внутри которого с все увеличивающейся скоростью начал раскручиваться один из последних артефактов Никодима. В какой-то момент верчение достигло пика, шар раскалился до бела и лопнул, обдав нас облаком озона, а труба указала на северо-восток.