— Он при задержании сопротивлялся?
— Да никто из них не сопротивлялся!
— Как давно именно его привезли?
— Да со всеми вместе. Часа два назад. Господин полковник, это уже не важно! Пожалуйста, разрешите его отпустить! Отдельно от прочих!
— Не понял. Ты это сейчас что сказал? — начальник отделения пристально смотрит на сержанта.
— А то вы не знаете! В больнице на той неделе «фиников» вместе с госдоходами вообще постреляли нахер из-за родственницы этого Бахтина! Насмерть! У меня — жена и дети, господин полковник! Пожалуйста, отдайте команду его отпустить! Мало ли, кто этот пацан Бахтину, вдруг племянник какой?! — истерично повышает тон сержант.
— Уймись. Дай подумать. Выйди нахер! — начальник отделения резко взмахивает рукой в направлении двери, придвигая к себе все принесённые сержантом вещи.
…
Справедливости ради, не смотря на ограничение свободы перемещения, меня даже не обыскивали и вообще обращались достаточно вежливо.
На моём шагомере на поясе есть таймер, по которому я засёк время. Сижу на лавке уже больше двух часов. Полчаса даже подремал. Остальное время развлекаюсь, заставляя сержанта чесать за ухом.
Тут, в подвале, от нечего делать, стал прислушиваться к себе и заметил, что «прокачался» на Анне. По крайней мере, и мощность, и точность сигнала подросли. Нервные окончания сержанта вон «цепляю» вообще больше чем с семи метров.
Кстати, дверь от самого сержанта в коридор — тоже железная, правда, не в виде решетки, а сплошная. Она не захлопнута, а только прикрыта, но ощущение сумрака и подвала от этого никуда не делось. М-да, такому рабочему месту не позавидуешь.
Развлекаюсь с сержантом, вернее, с его ухом, ещё несколько минут, когда дверь из коридора открывается наружу и в комнату входит странная делегация: женщина в форме, как у Бахтина, мужчина в форме полковника полиции, двое «близнецов Бахтина» с закрытыми лицами и пара тех полицейских, которые автобусом забирали митингующих с площади.
Ну и меня вместе с ними…
Это не всё. Сегодня будет ещё.
За некоторое время до этого.
Начальник отделения бросает взгляд на закрывшиеся за подчинённым двери и некоторое время смотрит на вещи, разложенные на столе. Беря то пропуск, то бумажник в руки и рассматривая в вытянутой руке.
Надо к окулисту. Вблизи уже мелкий шрифт с трудом читается.
Приказ о задержании активистов митинга отдавал сам министр. Лично. С одной стороны, это наверняка можно будет доказать. Тьфу три раза…
С другой стороны, этот пацан, попавший случайно, исключительно ради «палок», в число митингующих мог затесаться и не случайно.
Что с этого можно поиметь? Интересно, он родственник Бахтину? Допустим, да. Это плюс или минус? Фамилии разные. Не факт, что близкий. С другой стороны, кому попало личные визитки с мобильным номером не раздают. В лучшем случае — служебный городской. А то и вообще, «тумбочка» на первом этаже. Дозванивайтесь…
Если придумать, как его сейчас выпустить с намёком, личным, так, чтоб передал Бахтину. Что это — личная услуга, а не что-то иное. Как это сделать?
Полковник ещё некоторое время размышляет, когда дверь в его кабинет снова без стука открывается. Входит смутно знакомая по «генералке» женщина в форме советника юстиции в сопровождении двоих «бей-беги».
— Чем обязан? — удивлённо спрашивает начальник отделения.
— Советник юстиции Ахметова. — женщина в форме советника юстиции окидывает взглядом помещение, на секунду дольше задерживается взглядом на столе, на котором разложены чьи-то носимые карманные вещи, бормочет себе под нос «О, всё на месте», и дальше громко говорит уже в коридор:
— Понятые, пожалуйста, пройдите сюда.
Входят ничем не примечательные мужчина и женщина средних лет.
— Полковник Сериков, у вас на столе вещи. Чьи они? — спрашивает женщина в форме советника юстиции, включая видеофиксатор над правым карманом.
— Принесли в рамках исполнения служебных обязанностей… — спокойно отвечает начальник отделения.
(«И ведь даже от ворот не позвонили, не предупредили», — мелькает мысль. Сериков не в курсе, что возможность этого звонка была изначально проработана и исключена.)
— То есть, вы признаёте, что осведомлены о нахождении всех предметов, находящихся у вас на столе, в полной мере?
— Разумеется, — хмуро отвечает Сериков, ещё не понимая, что происходит. И отчего задаются такие странные вопросы.
— Понятые, пожалуйста сюда, — женщина в форме берёт со стола по одному предмету, подносит их видеофиксатору на груди, сопровождая это каждый раз словами «Крупный план!» и откладывает их на другой конец стола.