Все это хорошо, но отчего же я вдруг так занервничал?
Я встал и прошел к низкой стене из каменной кладки, что огораживала садик. Последние лучи света уже пропали, и поля потерялись во мраке. С озера, на легчайшем дыхании ветерка, донесся одинокий крик совы.
Сзади послышался шорох — это вернулась Дженни с двумя кружками кофе. Я отошел от стены и вновь попал в лужицу света, падавшего через открытую дверь. Когда я вынырнул из тени, Дженни вздрогнула, пролив кофе на руку.
— Простите, не хотел вас напугать.
— Ничего. Просто я вас не заметила. — Она поставила кружки и подула на руку.
Я протянул ей рулон кухонных полотенец.
— Все в порядке?
— Ничего, выживу. — Она вытерла руки.
— А где Тина?
— Протрезвляется. — Дженни вновь взяла кружки в руки. — Я вас не спросила, надо ли молока и сахара.
— Ни того ни другого.
Она улыбнулась:
— Значит, я угадала.
Она подошла ближе к стене, где я стоял.
— Любуетесь пейзажем?
— Насколько возможно в темноте.
— Вид отсюда великолепный, особенно если любишь поля и воду.
— И вы их любите?
Она встала рядом, глядя в сторону озера.
— Знаете, да. Когда я была маленькой, мы часто с отцом ходили под парусом.
— И сейчас тоже?
— Нет, и уже многие годы. Но мне нравится бывать у воды. Я часто думаю, не нанять ли лодку. Ma-аленькую такую. Я знаю, озеро слишком мелкое для чего-то другого. И все же жить так близко и не выходить на воду… Мне кажется, это преступление.
— У меня есть парусная шлюпка — если, конечно, подойдет.
Слова вылетели сами, но Дженни, встрепенувшись, обернулась ко мне. В лунном свете была видна ее улыбка. В голову пришла мысль, что мы стоим очень близко друг к другу. Можно даже ощутить тепло ее кожи.
— В самом деле?
— Ну не то чтобы у меня лично. Это шлюпка Генри. Однако он разрешает мне ею пользоваться.
— Вы серьезно? Я, понимаете, не хотела бы напрашиваться…
— Да, понимаю. Только физические упражнения и мне не помешают.
Сказав это, я сам себе изумился: «Ты что делаешь?!» — и посмотрел на озеро, радуясь, что темнота скрывает мое лицо.
— Как насчет ближайшего воскресенья? — как бы со стороны услышал я собственные слова.
— Отлично! А в какое время?
Тут я вспомнил, что у нас с Генри запланирован обед.
— Если во второй половине дня? Скажем, я заеду за вами в три?
— В три часа, прекрасно.
Даже не видя ее лица, я по голосу понял, что она улыбается. Я поспешил отхлебнуть кофе, едва замечая, как обожгло рот. Трудно поверить в то, что я сейчас натворил. «Да, не одной только Тине необходимо протрезветь», — подумал я.
Вскоре, сославшись на дела, я засобирался домой. В последний момент появилась Тина и, весело улыбаясь, сообщила, что шорты я мог бы вернуть ей позднее. Я поблагодарил, но все равно переоделся в свои мокрые джинсы. Моя репутация в этом поселке уже и так подмочена — незачем ее усугублять, разгуливая в цветастых шортах для серфинга.
Не успел я отъехать, как мой мобильник коротко пискнул, давая понять, что пришло сообщение. Вообще-то я всегда ношу с собой трубку на случай срочного вызова, только в этот раз телефон остался в кармане мокрых джинсов. Я совсем забыл о нем, и мысль, что более двух часов я был недоступен, наконец-то заставила меня отвлечься от Дженни и всего, что с ней связано. Чувствуя вину, я набрал номер голосовой почты, втайне надеясь, что не пропустил ничего серьезного.
Сообщение не касалось никого из моих пациентов. Оно пришло от Маккензи.
Полиция обнаружила тело.
Глава 14
Прожектора мертвенно-белым сиянием заливали поляну. Трава и деревья трансформировались в сюрреалистический пейзаж из света и тьмы. В центре группа криминалистов занималась своим делом. Прямоугольный участок грунта был обнесен нейлоновой лентой, и под гудение генератора эксперты терпеливо соскабливали слой за слоем, медленно вскрывая то, что прятала в себе земля.
Маккензи стоял рядом и, похрустывая мятными лепешками, наблюдал за происходящим. Инспектор выглядел уставшим и осунувшимся; лицо под прожекторами потеряло свой цвет, а тени плотными мазками легли под глазами.
— Захоронение нашли днем. Очень мелкое, два-три фута в глубину. Сначала мы думали, что это ложная тревога, что там какое-то животное типа барсука и так далее. Пока не откопали руку.