Я скрещиваю руки. Не надо сбивать меня с толку.
— Хочешь узнать обстоятельства, Вайолет? — Он подается вперед, челюсть плотно сжата, глаза внезапно вспыхивают. — С той ночи у меня не было другой женщины, потому что все, о чем я могу думать, это твой рот, твои глаза, твой голос. И я не знал, увижу ли тебя когда-нибудь снова.
— Очень жаль, что твой сутенер не смог все запросто устроить. — Это уродливые слова, и я хотела бы взять их обратно. Я закрываю глаза, чтобы не видеть его реакции. — Больше мне нечего сказать. Мне не понравился тот момент, Макс. Даже если все остальное было потрясающе…
— Если? — Он открывает еще один контейнер, и я невольно моргаю, потому что пахнет невероятно. Куриные медальоны и зеленая фасоль под чем-то, что выглядит и пахнет как перец с лимоном.
У меня текут слюнки. Я крепко сжимаю руки в кулаки.
— Я явно не та, за кого ты меня принял. Произошедшее было случайностью. Лучше все забыть. Это неловко, но со временем мы начнем двигаться дальше.
— Ты тоже еще не начала двигаться.
Это прозвучало как утверждение, не вопрос, вот ведь самоуверенный ублюдок.
— Для меня это не стало такой уж резкой переменой, — говорю, снова глядя на него, на этот раз сдерживая гнев. Да пошел он. — До тебя я долго ни с кем не спала, так что вернуться в исходное состояние было не так уж и сложно.
— О чем ты думаешь? — спрашивает он низким голосом, его взгляд сосредоточен на моих губах, даже когда он разворачивает буханку хлеба. — Чего не можешь забыть?
Как он вонзался мне в горло. Полнота, давление и невероятное облегчение от того, что я доверяю ему подталкивать меня к пределу, но не дальше.
— Ничего, — вру я. — Это был просто отличный секс. Неважно.
Звонит мой сотовый. Я смотрю на него, зная, что это Мэтью. Мой умный ход выбраться из всего этого, именно так, как я и планировала.
Я отключаю звонок. Меня не нужно спасать.
Макс следит за моими движениями. Сначала я выключила телефон, потом прижала пальцы к основанию шеи, где бьется вышедший из-под контроля пульс.
Он целовал меня там? Не могу вспомнить.
— Ты не была ошибкой.
Мой телефон звонит снова. Экран бесшумно загорается, и хотя я выключила звонок, потому что не хотела отвечать, я не желаю, чтобы Макс продолжил развивать тему. Поэтому игнорирую его и отвечаю на звонок, от которого только что отмахнулась.
— Алло?
— Это твой совершенно незрелый призыв к спасению, — говорит Мэтью. На заднем плане слышны звуки фильма, который он смотрит. — Я почти не хотел пытаться во второй раз, но потом испугался, что ты, возможно, мертва.
— Я не мертва, — Макс бросает на меня удивленный взгляд, выгнув бровь от странного разговора.
— К чему тебе спасательный звонок, если ты можешь сказать такое в присутствии того, от кого я тебя спасаю?
Я прочищаю горло и отвожу взгляд от Макса, который определенно задается тем же вопросом.
— Все очень сложно.
— Могу поспорить. Придешь домой позже?
— Определенно.
— Гарет испек мне шоколадное печенье. Приди и спаси меня от самого себя.
— Звучит как план.
— Знаешь, я ожидал слез.
Я колеблюсь.
— Да. И я тоже.
— Все любопытнее и любопытнее.
Не ответив, я отключаюсь.
Макс смотрит на меня.
— Осложнения в запланированной смерти? — Он протягивает мне бумажную тарелку, и я ловлю себя на том, что беру ее. — Кто это был?
Я вздыхаю.
— Не твое дело.
На секунду его глаза вспыхивают, прежде чем он переводит взгляд на еду.
— Умираю с голоду. — Мой желудок урчит в знак согласия, и он кивает, но по-прежнему не смотрит на меня. — И ты тоже. Ешь.
Я тянусь за хлебом, хоть и пытаюсь спорить.
— Нам нужно поговорить о работе.
— Я бы предпочел поговорить об удивительном, не ошибочном сексе, который у нас был, но ладно. Давай обсудим мою корпорацию, пока будешь есть.
Полагаю, он со мной играет, но так как я выставлю ему счет за каждую секунду, даю ему полный расклад. Он удивляет меня внимательным отношением и умными вопросами. Проглотив первый кусок хлеба и немного сыра, хватаю блокнот и начинаю делать заметки. В конце концов, я расслабляюсь, откидываюсь на спинку кресла, скрещиваю ноги, и моя туфля на высоком каблуке соскальзывает на пол, катится по нему, и Макс ее поднимает.
На секунду мне кажется, что он попытается надеть ее обратно, и у меня перехватывает дыхание, но он просто ставит ее на пол достаточно близко, чтобы я смогла дотянуться.
А потом спрашивает меня о регистрационных сборах, и мы возвращаемся в прежнее русло.
Это не совсем уютный разговор, но профессиональный, именно то, о чем я его просила.
Но он затянулся, потому что, честно говоря, его дело не такое уж и сложное, и мы только приступили к тому, что нам предстоит сделать. Совесть не позволяет мне растягивать разговор о работе дольше, чем время, которое у нас уходит на еду. И Макс это прекрасно понимает.
Он убирает остатки еды и прикусывает нижнюю губу. Я зачарована тем, как его борода обрамляет рот. Интересно, каково это — почувствовать ее на коже?
Он решительно смотрит на меня.
— Теперь о том, о чем хочу поговорить я.
Ну, нет. Я отрицательно качаю головой.
— Мы не можем.
— Мы должны.
— Зачем? — Напряжение снова поднимается между лопатками, и я скрещиваю руки. — Какой с этого прок?
— Я хочу еще одну ночь.
— Красный. — Стоп-слово срывается с губ прежде, чем я успеваю осознать, что оно возникло у меня в голове.
Но его это останавливает. Он кивает, признавая, что я только что сказала. Но его сердитый взгляд говорит, что мы еще не закончили.
— Это не сцена.
Я вскидываю руки вверх.
— Я знаю. Но это моя жизнь, и ты сейчас в ней, так что, черт возьми, Макс, пойми намек. Красный.
Он откидывается на спинку кресла, губы плотно сжаты, но он молчит. Сердце пускается в галоп со скоростью миля в минуту. Да, это была лучшая ночь в моей жизни. Да, я не могу перестать о ней думать.
Но речь о моей карьере.
Я брошу все силы, чтобы сохранить здоровые границы и создать между нами дистанцию.
Даже если от этого испытаю боль.
Глава 6
МАКС
Я смотрю на Вайолет. Она не может говорить это всерьез.
Она отвечает мне таким же пристальным взглядом, нет, она совершенно серьезна.
И хотя это не сцена, она воспользовалась стоп-словом, и мне нужно отступить. Я встаю, тело протестует каждой клеточкой, потому что у нас есть незаконченное дело.
Но с этим мы разберемся в другой раз.
Красный.
Мать его.
Не говоря ни слова, достаю из пакета купленные для нее конфеты, и бросаю их на стол. Как бы мне ни хотелось хлопнуть дверью, я даже не утруждаю себя ее закрыть. Не оглядываясь, неторопливо направляюсь к лифту. Я не совсем уверен, как переварить тот провал, что я только что пережил. Обратиться к Гэвину — сейчас для меня самый бесполезный выход. Он пребывает в режиме «долго-и-счастливо», а мне нужен тот, кто сможет четко сказать, где и как я облажался.