И это приводит меня к воспоминанию, как я кончаю ей на живот. Вайолет, растирающая мое семя по своей коже. Кремово-белые капли на волке на ее животе. На темных кудряшках над ее киской.
Просовываю руку в штаны и сжимаю себя.
Мой член скользит вниз по этим милым розовым створкам, таким распухшим, скользким и влажным только для меня.
Я со стоном откидываю голову назад, и в этот момент мой телефон издает сигнал.
В: Нет... привет.
Мать вашу. Простое сообщение почти перебрасывает меня через край. То есть, сообщение, воспоминание о метках и ее милое, невинное приветствие.
Тяжело дыша, заставляю себя перестать дрочить.
М: Не был уверен. В какое время ты обычно ложишься спать?
В: Еще полчаса или около того. Я в постели.
Черт побери. Я хочу быть там. Хочу, чтобы она была здесь. Хочу погрузиться в нее глубоко, по самые яйца.
М: Скажи, что ты голая.
В: Я голая.
М: Пришли мне еще одну фотографию.
Думаю написать, что хочу увидеть волка, но мне также интересно посмотреть, сохранит ли она его напоследок. Значит ли он для нее так же много, как и для меня.
В: С одним из твоих рисунков? Или со мной голой?
Прежде чем успеваю ответить, под ее именем мелькают точки. Затем появляется фотография.
В: Мне нравится эта.
Изгиб голого бедра. На этом месте был глаз дракона, а теперь единственное, что осталось, — серые буквы моего имени.
Еще разок сжав член напоследок, заправляю его обратно в штаны и с колотящимся пульсом откидываюсь на спинку кресла.
М: Ты сногсшибательна.
В: Теперь я краснею.
М: Красота.
В: Прекрати.
М: Ты собираешься снова заставить себя кончить сегодня?
В: Я могу подождать.
М: До?
Она колеблется. Затем…
В: До следующего раза, когда приду к тебе домой.
М: В пятницу.
В: Это вопрос?
Я ухмыляюсь.
М: Нет.
В: Тогда, полагаю, я подожду до пятницы.
М: Не уверен, что смогу подождать я.
В: Краснею еще больше.
Мне нужно сменить тему. Уже поздно, и я не настолько эгоистичен, чтобы не давать ей спать. Вообще-то, настолько, но для Вайолет я сделаю исключение.
М: Кстати, о вечере пятницы…Что наденешь на работу?
В: Что бы ты хотел, чтобы я надела?
М: Белую блузку. Юбку — любую.
В: Как сексуальная библиотекарша?
М: Что-то в этом роде.
В: Не могу дождаться.
Мы обмениваемся еще несколькими сообщениями, пустяками, ничего не значащими словами. Но я ловлю себя на том, что не хочу говорить ей, чтобы она отправлялась спать. Мне хочется говорить с ней всю ночь. Позвонить ей и услышать ее голос, но если я это сделаю… не знаю.
Как бы то ни было, я этого не делаю.
И как только сообщения сходят на нет, и Вайолет желает «спокойной ночи», я жалею, что не сделал этого.
Пятница не может наступить достаточно быстро.
*****
Наконец-то, пятница. Я прихожу домой за час до ожидаемого времени ее прихода, и раскладываю ее наряд.
Юбка, которая заставляет меня твердеть каждый раз, как я на нее смотрю.
Пурпурные ботинки Doc Martens, потому что мне хочется, чтобы она была со мной слегка дерзкой. Крутая школьница, а не невинная девочка в туфельках а-ля Мэри Джейн, хотя, если ей понравится такая игра, мы можем сыграть в нее в другой раз.
И пачка жевательной резинки «Хубба Бубба».
У меня тоже есть наряд. На работу я сегодня ходил в джинсах, но, вернувшись и приняв душ, надел брюки, рубашку на пуговицах, расстегнув верхнюю и ослабив галстук.
Она — острая на язычок школьница.
А я — директор, с которого хватит.
Внизу принимаюсь за перестановку. Скамья для порки может пригодиться, поэтому, отодвинув оттоманку, я оттаскиваю ее от стены. И пододвигаю одно из кресел с откидной спинкой поближе к шкафу с игрушками.
Затем выключаю большую часть освещения, так что, когда она спустится вниз, все, что она увидит — меня, сидящего в кресле.
Слышу, как открывается дверь гаража, затем тихий щелчок, когда она входит. Пауза, пока она разглядывает то, что я разложил.
Смешок понимания, что сегодня не совсем ночь непослушной библиотекарши.
Я сажусь на свое место и жду.
В классе она жутко всех отвлекала. Дразнила преподавателей и расстраивала учеников шокирующими историями о том, чем занималась на каникулах.
Мы не можем допустить такого поведения здесь, в «Академии Донована». Моя работа, как директора, — устанавливать закон. Назначить наказание.
Убедиться, что все ученики — даже такие взрослые, как мисс Робертс, — ведут себя сдержанно.
А если им этого не удается…
Что же, тогда наступают последствия.
Сначала я вижу ботинки. Затем ее ноги, длинные, стройные икры и пышные бедра, обтянутые черными чулками. Над шелковой кромкой, поддерживаемой черными лентами пояса с подвязками, мелькает обнаженная кожа, затем показывается юбка.
Во мне вспыхивает гнев.
Как она смеет носить такой короткий клочок ткани, когда наш дресс-код четко требует, чтобы подол юбки касался пола, если встать на колени.
А еще она завязала блузку узлом спереди, открывая кусочек бледной кожи.
И ее длинные каштановые волосы, обычно распущенные и свободно развевающиеся, когда она, соблазняя, входит и выходит из моего кабинета, теперь разделены на пробор и заплетены в две косы, спускающиеся на каждое плечо.
Даже ее косы выглядят чертовски порочными.
Она идеальна.
Удовольствие смешивается с гневом, который я в себе вызвал, и я прочищаю горло.
— С меня довольно, мисс Робертс.
Она спотыкается и останавливается.
Затем надувает пузырь из жвачки и тот лопается.
Чтоб меня. За гранью совершенства.
— Ты хотел меня видеть, Макс?
— Сколько раз я должен повторять, чтобы вы называли меня директор Донован?
— Не знаю. А это имеет значение? — Она пожимает плечами, и ее сиськи покачиваются.
Не думаю, что сегодня она пришла в школу в лифчике.
Представляю ее красивое нижнее белье, оставленное наверху на стуле. Все, кроме пояса с подвязками.
— Дисциплина лежит в основе нашей философии преподавания, мисс Робертс. Даже, несмотря на то, что обстоятельства вашего пребывания здесь... необычны... установленные правила никто не отменял.