Он кивает.
— Приближаются праздники. Ты поедешь к ним?
— Да. Типичный двухдневный визит — прибытие в канун Рождества, отъезд в день подарков, и ничего, кроме светской беседы.
Он смеется.
— Звучит ужасно.
— Нормально. Но да, так все и проходит. Нормально. Мы любим друг друга, но моя жизнь пошла в другом направлении, нежели хотели они, и поскольку это моя жизнь, а не их, я не понимаю, почему это их волнует. Теперь я намного счастливее, понимаешь? Так что… — Я вздыхаю. — В этом отношении Оттава была хорошим выбором. Достаточно далеко, чтобы дать мне пространство, достаточно близко, чтобы путешествие домой могло продлиться всего лишь сорок восемь часов в оба конца. А как насчет тебя? Ты скучаешь по Ванкуверу?
Он тщательно обдумывает вопрос.
— Иногда. Это не моя родина или что-то типа того, поэтому он не настолько у меня в крови, как у Гэвина. Но именно там я сформировался как личность, это точно. И я всегда буду считать его родным городом. Но Оттава мне очень нравится, и я вижу свою жизнь в ней.
— Где ты родился?
— В Альберте. — В том, как он это произносит, есть нечто такое, что не позволяет мне спросить о большем. Словно это не счастливое воспоминание, и я не чувствую себя в праве совать нос в чужие дела.
— Провинция, в которой я никогда не бывала, — отвечаю беспечно. — Хотя мне бы хотелось посетить Банф.
— Наш следующий тайный побег?
— Ну, это довольно затратно… — бормочу я, но мое сердце уже подпрыгивает при мысли о нас с Максом в лыжном шале... не катающихся на лыжах.
Он только поднимает брови.
— И твоя жалоба?..
— Никаких жалоб. — Я ухмыляюсь, и он тянет меня через круглую кабинку к себе, пока я не прижимаюсь к нему. — Пейте пиво и смотрите хоккей, Доктор.
Он целует меня в лоб, а затем делает то, что сказано.
Мы заканчиваем с едой и напитками. Извинившись, я удаляюсь в дамскую комнату, прежде чем мы выйдем на улицу, и, проходя мимо бара, слышу, как два парня жалуются на то, что на сегодняшнюю игру остались только дорогие билеты. Что они предпочли бы потратить эти деньги на пиво и еду и посмотреть игру по телевизору здесь, в баре. И хотя я им сочувствую, это наводит меня на мысль. Если свободные билеты остались, возможно, мне все равно, сколько они стоят.
Вернувшись к столику, беру Макса за руку, переплетая наши пальцы, и смотрю на него взглядом «ты мне доверяешь?».
— У тебя есть какие-нибудь конкретные планы на сегодняшний вечер?
Он качает головой.
— Нет. А что?
— Можно я кое-что сделаю?
Он смеется.
— Конечно.
— Тогда давай вернемся в отель.
Как только мы оказываемся там, я по телефону покупаю два билета на места прямо за командой «Лифс». И после того, как я удивляю Макса, отправив их ему по электронной почте, опускаюсь на колени и делаю ему особый потрясающий минет, предназначенный для секретного побега.
Макс не единственный, кто может удивлять.
Глава 27
МАКС
Снова вечер пятницы. Я должен быть дома и «украшать» задницу Вайолет. Вставлять анальную пробку, обещая позже заменить ее своим членом, в ее тугую маленькую попку и заставлять извиваться.
Вместо этого я на работе, потому что у меня дежурство. Я знал, что такое может произойти, и она тоже. В начале недели мы решили не планировать свидание на эти выходные. Завтра и в воскресенье я собираюсь на хоккей, потому что команда почти уверена, что я исчез с лица планеты и собирается наверстать упущенное за несколько дополнительных часов на корте.
Если на работе все пройдет без сучка и задоринки, мы посмотрим, захочется ли ей посередине дня получить оргазм или два.
Но, черт возьми, я по ней скучаю.
Вот ведь гадство.
Впервые в жизни женщина оценена выше, чем работа, и я даже не чувствую из-за этого себя плохо.
Но работа перекрывает зов моих фантазий.
Сегодня вечером дежурит молодой, новенький и нервный ординатор. А по отделению разгул инфекции, поэтому медсестры возятся с требованиями к карантину и персональным уходом для некоторых пациентов. Так что, когда один из маленьких пациентов, паренек по имени Гейдж, возвращается с химиотерапии, и ему нужно поставить новую капельницу, этим занимаюсь я, пока ординатор наблюдает.
Гейдж клеит мне наклейку за хорошо выполненную работу, и мы ударяемся с ним кулачками. Жмакнув Губку Боба, отчего тот пищит, он откидывается на подушку.
— Отдохни немного, приятель, — говорю я, и, как только он укладывается, мое место рядом с ним занимает его мама.
— Знаю, я должен лучше со всем этим справляться, — бормочет ординатор, преследуя меня по коридору, когда мы возвращаемся обратно в комнату отдыха.
Я вздыхаю.
— Педиатрия не для всех.
И так продолжается всю ночь напролет. Я остаюсь в больнице, сплю в комнате отдыха, а после утреннего обхода сразу направляюсь на каток. Перед игрой есть немного свободного времени, чтобы обкатать лед, и я облачаюсь в снаряжение.
Как только машина для выравнивания льда заканчивает свою работу, я вместе с несколькими другими хоккеистами выхожу на каток. Один из парней, Оливер, — из нашей команды, я не очень хорошо его знаю, но он друг Лахлана, что автоматически делает его и моим другом. Натянув перчатки, решаем немного потренировать защиту. Когда лед становится немного оживленнее, мы разделяемся, и я приступаю к тренировке базовых навыков предугадывания действий, следя за другим хоккеистом с дальней стороны льда, представляя, что он прямо передо мной и какие маневры я бы при этом использовал.
По завершении разминки мы уходим с корта, чтобы его снова выровняли, и выясняется, что остальная часть нашей команды уже нас ждет. Сегодня появился Гэвин, так что нас окружает дополнительная охрана и… толпа.
Элли одна, за ней сидят два офицера КККП. На дальней стороне трибун находится группа болельщиков другой команды. Среди них женщины и дети, и Гэвин направляется туда, чтобы сделать с ними селфи.
Я подхожу к его невесте, та при моем приближении отрывает глаза от планшета.
— Как дела?
— Хорошо.
— Не видела тебя на последних играх.
Я ей подмигиваю.
— Был занят.
— Как Вайолет? — поддразнивает она, и я не могу скрыть реакции. Опираюсь на клюшку и улыбаюсь в ответ.
— Довольно потрясающая.
— Тебе стоит куда-нибудь ее пригласить. Мне нужна компания, не заинтересованная в том, чтобы залезть Гэвину в штаны.
— Она... не большая любительница появления на публике. Но я упомяну о твоем предложении.
Она хмурится.
— Как считаешь, ей может не понравиться, если я ей позвоню? Теперь, когда середина семестра закончилась, и я выбралась из-под горы контрольных, которыми был завален мой стол, я думала спросить ее, не захочет ли она выпить со мной кофе.