Всё это сейчас не имеет никакого значения, кроме того факта, что вот этот чернокожий офицер, стоящий передо мной, когда-то в детстве сидел за партой в учебном классе построенной немцами школы и прилежно учил айнфах-дойче шпрехе, на котором ему теперь намного проще разговаривать, чем на английском, который в Африке любят не так сильно, как раньше.
— Кто ты и что забыл здесь? — поинтересовался офицер.
— Я просто пытаюсь добраться до цивильных краёв, — не соврал я. — Все зовут меня Доктором.
— Доктор? — недоверчиво переспросил офицер.
Я всмотрелся в его лицо. Физиономия обычная по негритянским стандартам: кожа кремового цвета, волосы кучерявые, чёрные, что тут тоже в порядке вещей, хотя Нэшнл джиографик указывало на существование рыжих негров, но это не точно. Глаза карие, широко посаженные, губы толстые, уши не торчат, взгляд жёсткий, прищуренный, явно пытается выкупить, что я за человек. Ростом этот парень максимум тридцати лет где-то около метра восьмидесяти, комплекция спортивная, не пренебрегал физическими упражнениями, ну или сохранилось что-то из вложений в "Характеристики".
— Да, я врач-пульмонолог по специальности, — ответил я наконец.
— Пульмо-что? — не до конца понял, что я сказал офицер.
— Лёгкими занимаюсь, — ответил я. — Но не только.
— У нас проблемы с врачом, если ты не лжёшь, то для тебя будет работа в этом городе, — сказал на это офицер. — Меня зовут Гамба Джордан, лейтенант Вооружённых Сил Республики Намибия. Ныне не существующей.
— А как у вас тут с мертвецами? — поинтересовался я.
— Раньше было не слишком много, — пожал плечами Гамба Джордан. — Они почему-то всегда стремились на юг, а сейчас вообще нет.
— Власть, значит, сумели сохранить? — предположил я.
— Не сумели, — покачал головой Гамба Джордан. — Сначала удержали, потом войска были разбиты мертвыми, администрацию в столице сожрали, потом объявилась премьер-министр, нас снова собрали, а потом и её снесли, правда, уже "друзья" из соседней Ботсваны. Но потом появился Адмирал и навёл порядок. До недавних событий с обнулением всё было нормально.
— Что за Адмирал? — спросил я.
— Моряк из Океана, легендарная личность, тебе предстоит поговорить с ним, — усмехнулся Гамба Джордан.
Не нравится мне всё это…
— Оружие отдавать не буду, — предупредил я Джордана, которого мне уже не хотелось убивать.
Вот этот выверт психологии меня удивляет: те негры, скорее всего, являвшиеся знакомыми этого Джордана, были для меня просто неграми, я их перерезал и перестрелял без угрызений совести, а вот этот Гамба уже человек, с предысторией и жизнью до.
— И не нужно, — махнул рукой Джордан. — Времена вновь стали опасными, каждый мужчина должен носить с собой оружие. Идём. Покажу тебе госпиталь, а затем отведу к Адмиралу.
Это он правильно говорит. Времена снова стали как никогда опасными.
Сладко поёт, блядь…
Я незаметно перевёл АКМ на автоматический огонь и подвесил поудобнее.
С другой стороны, у меня теоретически появилась возможность поработать по специальности! Но надолго тут задерживаться я не буду, максимум на половину дня, а потом на лыжи и вперёд! Они точно проверят место авиакатастрофы и увидят, что кого-то зарезали острозаточенным мечом, а кого-то пристрелили из АКМ. Не надо быть гением дедукции, чтобы опознать почерк жестокого врача-убийцы, вооружённого палашом и АКМ…
Посмотрим.
Примечания:
1 — Синдром зебры — это один из принципов бритвы Оккама, гласящий, что если вы слышите топот копыт, то это, скорее всего, лошадь, а не зебра. В Африке же этот принцип меняет своё значение на диаметрально противоположный, так как лошадей там намного меньше, чем зебр.
2 — Суахили — этот часовой говорит на суахили. Суахили — это язык, на котором говорит 150 миллионов человек в Центральной и Южной Африке, но родным он является для 2,5–5 миллионов человек, точнее сложно сказать, это ведь Африка, в конце концов!
Дамы и господа, приветствую!
С праздником Победы всех вас!
Глава четвертая. Доктор и лекарства
— Вот здесь мы пытаемся оказать помощь всем пострадавшим, — сообщил мне Гамба, обведя рукой "больничную палату".
Хренова хибара из всякого говна, которое они сумели собрать, носит у них гордое звание "госпиталь" и является последней надеждой этих бедолаг, получивших разного рода повреждения, от переломов до обморожений.