— Видишь, Крюк, — хмыкнул Морган, не отводя взгляда от своей жертвы, — он уже готов петь. Просто надо дать ему понять, что молчать дороже выйдет. Ты же не хочешь, чтобы все наши труды пошли прахом из-за этого святоши?
Глава 20
Я стоял в подвале заброшенного склада у причалов Портобелло, тьма здесь была такая, что хоть ножом режь. Пыльные бочки, заваленные рваной парусиной, громоздились вдоль стен, а под ногами хрустели осколки стекла и кости мелких тварей, которых давно никто не тревожил. Сквозь щели в прогнивших досках пробивался соленый ветер с моря, принося запах гниющих водорослей и далекий гул волн. Свет от факела дрожал на стенах, выхватывая из мрака лицо ухмыляющегося Генри Моргана, как черт, довольного собой. А перед ним, на коленях, с руками, связанными за спиной, сидел седой священник, с горящими глазами, в рваной сутане, которая висела на нем, как тряпка на пугале.
Во мне закипает горячая ярость, как расплавленный свинец в жилах. Этот чертов Морган, который возомнил себя гением интриг, перешел все границы. Похитить священника! Да еще тащить его сюда, в эту дыру, где нас могли засечь в любой момент! Я шагнул к нему, сгреб за воротник и рванул на себя.
— Ты что творишь, Морган? — прошипел я. — Ты соображаешь, что на нас теперь вся испанская стража может свалиться? Губернатор нас живьем закопает за такое!
Он только ухмыльнулся шире, обнажая желтые от табака зубы и вывернулся из моей хватки.
— Спокойно, Крюк, — бросил он, отряхивая куртку, словно я его запачкал. — Этот старик — ключ к гробу Дрейка. А гроб — это золото, слава! Ты же сам этого хочешь. Тут нельзя по-другому. Эти испанцы не понимают без силы.
Я отпустил его. Хотелось врезать ему, но я сдержался. Морган прав в одном: если священник знает что-то о Дрейке, мы можем вытянуть из него ниточку к третьей части карты. А карта — это не просто золото, это понимание того, что за тайна спрятана старым лисом Фрэнсисом Дрейком.
Я перевел взгляд на священника. Он уже очнулся, поднял голову и уставился на нас. Глаза его горели, а дрожащий голос был полон праведного гнева.
— Вы будете прокляты! — прохрипел он, сплевывая на пол. — Оба! Богохульники, воры, грешники! Господь покарает вас за это. А души ваши будут гореть в аду!
Морган шагнул к нему, выхватил кинжал из-за пояса и приставил к горлу старика. Лезвие блеснуло и я заметил, как священник вздрогнул, но не отвел взгляд.
— Говори, старик, — прорычал Морган, нажимая чуть сильнее, так что на коже проступила тонкая красная полоска. — Где гроб Дрейка? Или я вырежу тебе язык и скормлю его чайкам!
Я выдохнул, шагнул вперед и положил руку на плечо Моргана, отводя его назад. Не можешь предотвратить — возглавь. Всегда выручало.
— Убери железку, Генри, — сказал я максимально спокойно и вежливо. — Дай мне с ним поговорить.
Морган фыркнул, но кинжал убрал, отступив на шаг. Я присел перед священником. Кожа его была морщинистой, а в глазах, кроме злости, мелькала тень страха. Он был не из тех, кто легко ломается. Я знаю, как выжать правду из таких. Врач я или кто? Семьдесят лет жизни, из них половина на кораблях, научили меня разбираться в людях.
— Послушай, отец, — начал я тихо, почти мягко. — Мы не хотим тебе зла. Ты скажешь, что знаешь, и пойдешь домой. Никто тебя не тронет. А если будешь молчать, вот этот парень, — я кивнул на Моргана, — он не из терпеливых. Давай без крови, а?
Священник сплюнул снова, но уже не так уверенно. Его взгляд метнулся от меня к Моргану, потом обратно. Морган, стоя за моей спиной, демонстративно крутил кинжал в руках, насвистывая какие-то пиратские мотивы. Даже послышался саундтрек «Пиратов Карибского моря». Даже прислушался невольно. Похоже.
Сосредоточившись на старике, я понял — пора дожимать.
— Где гроб Дрейка? — повторил я, чуть наклоняясь к нему. — Говори и мы расстанемся друзьями.
Он молчал, сжимая губы в тонкую линию. Морган шагнул ближе. Он снова цокнул.
Священник сжал губы, будто хотел проглотить свои слова обратно. Он кашлянул, сплюнул на пол — комок слюны шлепнулся в пыль. Его руки, связанные за спиной, дрожат. Морган шагнул ближе, и его тень на стене выросла.
— Давай, старик, — прорычал он. — Или я тебе язык развяжу по-своему!
Я бросил на Моргана взгляд и он отступил, буркнув что-то себе под нос. Священник перевел дыхание, глядя на меня, будто я был последней его надеждой не сгинуть в этом подвале.
— Ты добрый, да? — прохрипел он, кивая на меня, а потом скосил глаза на Моргана. — А этот — зверь. Но вы оба прокляты. Гроб Дрейка не для вас, не для таких.