— Где он? — повторил я, чуть наклоняясь к нему. — Говори, и мы тебя отпустим. Обещаю.
Он сухо засмеялся. Так, будто кости застучали в мешке. Потом кашлянул снова и заговорил. Его голос стал тише.
— У мыса, — выдавил он. — Недалеко от берега, там еще любят дуэлиться. Гроб затопили, свинцовый, тяжелый. Но это не просто могила.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, будто ветер с моря забрался под куртку. Мыс. То самое место, где через несколько часов я должен шпаги с каким-то спесивым испанцем.
Совпадение? Или судьба снова играет со мной в свои игры?
— Что там спрятано? — спросил я жестче, чем хотел. — Золото? Карта?
Священник покачал головой. Его глаза вдруг стали пустыми, будто он смотрел куда-то за меня, в темноту.
— Не знаю, — прошептал он. — Никто не знает. Но после того, как его сбросили… люди начали умирать. Те, кто был на церемонии, кто видел, как гроб ушел под воду. Их резали, топили, душили. Губернатор… Хуан Перес де Гусман… он приказал. Сказал, что никто не должен знать. Это его тайна, его проклятье.
Я выпрямился.
Во дела-а!
Морган за моей спиной присвистнул, я услышал, как он хлопнул себя по бедру.
— Вот оно, Крюк! — сказал он, в голосе его было столько жадности, что хоть выжимай. — Гроб, тайна, золото! Мы его поднимем, и пусть губернатор подавится своими приказами!
Я повернулся к нему, и он заткнулся, увидев мое лицо. Губернатор. Хуан Перес де Гусман, который вчера допрашивал меня в Портобелло. Судя по нему, он осторожен и хитер. Если священник прав и если гроб Дрейка — это не просто могила, а хранилище, то третья часть карты к Эльдорадо может быть там. Но почему тогда убивали всех, кто знал? Что такого в этом гробу, что даже мертвые молчат?
— Почему тайна? — спросил я, глядя на священника. — Что он прячет, этот ваш губернатор?
Глаза старика забегали.
— Говорят, Дрейк оставил там силу, — сказал он. — Не просто золото. Что-то, что может перевернуть все. Испания, Англия, Франция — все хотят это. Но никто не должен найти. Губернатор поклялся, что унесет тайну в могилу. Тех, кто знал, он убил. А я… я только слышал. Я же отпускал душу Дрейка на тот свет, я вел обряд.
Я молчал, переваривая это. Сила. Не золото, не драгоценности, а что-то большее.
А что я вообще знал про Дрейка? Когда я листал книги про Дрейка, говорили что он был не просто пиратом, а шпионом Елизаветы, что он искал земли, богатства, тайны индейцев. Может, Эльдорадо — это не просто город из золота, а что-то другое? Знания? Оружие? Я вспомнил ящик Дрейка с Монито, те записки, что я до сих пор не разгадал.
Морган шагнул ко мне, и глаза его блестели, как у пса, что учуял добычу.
— Ну что, Крюк? — сказал он. — Допрос окончен? Или как?
Я посмотрел на священника. Он сидел, опустив голову, и тяжело дышал, будто каждое слово вынимало из него душу. Он сказал достаточно. Теперь я знал, где искать. Но что делать с ним? Убить, как хотел Морган? Или отпустить, рискуя, что он побежит к губернатору?
Морган маячил за моей спиной. Он ждет моего решения, будто пес, учуявший кровь и теперь скуливший, требуя добычу. Его рука лежала на рукояти кинжала. Я знал, что он думает: один удар — и никаких хлопот. Но я молчал, перекатывая в голове слова старика про гроб Дрейка, про мыс, про тайну.
Губернатор Хуан Перес де Гусман спрятал что-то под водой и я теперь знал, где искать. Да, у меня сложилось впечатление, что именно губернатор спрятал что-то в гробу. Ну не Дрейк же с того света руководил тем, что должно лежать в его гробике.
Осталось решить, что делать с этим свидетелем.
Морган не выдержал и провел рукой по горлу, будто перерезая его своим воображаемым лезвием. Ухмылка у него была такая, что хоть на абордаж с ней иди.
— Проще простого, Крюк, — сказал он. — Один взмах и он молчит навсегда. Никто не узнает, что мы тут были.
Я закатил глаза. Этот чертов Генри Морган думал, что все решается ножом и кровью. Может, для него, молодого и горячего, это и выход, но не для меня. Я шагнул к нему, ткнул пальцем в грудь, и он отступил, чуть не споткнувшись о бочку.
— Мы не звери, Генри, — отрезал я, глядя ему в глаза. — Убивать старика, который и так еле дышит? Это не наш путь. Докажи, что ты не просто мясник с ножом.
Он фыркнул, но промолчал, скрестив руки на груди. Я повернулся к священнику, присел перед ним и вытащил из-за пояса кошель. Дублоны звякнули и старик поднял голову, моргнув, будто не веря своим глазам.
— Вот что мы сделаем, отец, — начал я, развязывая узел на веревках, которые стягивали его руки. — Ты нам помог. Я это ценю. Бери это, — я сунул ему кошель — и иди домой. Молчи про нас и Господь тебя не тронет. А если побежишь к губернатору… ну, тогда сам понимаешь.