Я читал дальше, и с каждым предложением глаза мои лезли на лоб. Это не просто записки морехода, не дневник с нытьем про шторма, нехватку рома или сгнившие сухари. Это было что-то большее — план, зашифрованный так, что только упрямый или безумный смог бы его разгадать. И я чувствовал, что стою на пороге разгадки. Но что это могло значить?
Если это путь к Эльдорадо, то почему Дрейк спрятал его так хитро? Он ведь был не из тех, кто играет в загадки ради забавы. Этот человек грабил испанские галеоны, сжигал порты, плевал в лицо смерти — он был практичен. Зачем ему шифры? Может, он боялся, что карта попадет не в те руки? Или хотел, чтобы ее нашли только те, кто достоин? А я достоин?
Я оторвался от текста на миг, глядя на море перед собой. Волны лениво плескались о борт, солнце клонилось к горизонту, заливая палубу золотым светом — иронично, учитывая, о чем я читал. Золотой град. Сколько я слышал этих баек. Все они говорили про город из золота, где улицы вымощены слитками, а реки текут расплавленным богатством. Я никогда не верил до конца. Это было слишком красиво, слишком далеко от той грязи, в которой я жил. Но теперь, с этой книжицей в руках, я начал сомневаться. А что, если это правда? Что, если Дрейк нашел его, но не успел забрать? Или забрал, а потом спрятал где-то, оставив только эти строчки как ключ?
Я снова опустил взгляд на текст. «Река, что течет на закат». Это могла быть любая река в Новом Свете — их там десятки, сотни. А «камень, что смотрит в небо»? Скала? Гора? Или какой-то знак, поставленный самим Дрейком? Я попытался вспомнить все, что знал о нем. Он плавал вдоль побережья Южной Америки, грабил Панаму, шнырял по Карибам. Может, это где-то там? Но если это так, почему он не взял золото с собой? Зачем оставил эту книжку гнить вместе с собой в свинцовом ящике? Или он не хотел, чтобы оно досталось испанцам? Мысли закружились еще быстрее. Дрейк ненавидел испанцев — это знали все. Может, он спрятал Эльдорадо от них, а заодно и от своих, чтобы никто не нашел, пока он жив? А после смерти — пусть ищут, кому повезет?
Но тогда не понятно, почему сами испанцы не достали этот гроб. Может это ловушка?
Я хмыкнул себе под нос. Дрейк — хитрый ублюдок. Если это правда, то он посмеялся надо мной из могилы. Я представил, как он лежит там, в гробу, с этой своей вечной ухмылкой, и смотрит, как я ломаю голову над его загадками. Но тут же другая мысль кольнула меня. А что, если это не карта к сокровищам? Что, если это ловушка самого Дрейка? Он мог оставить эти записи, чтобы сбить с толку, увести в дебри, где нет ничего, кроме болот, змей и смерти. Я ведь не первый, кто гонится за Эльдорадо. Сколько дураков сгинуло в джунглях, веря в сказки? Может, он специально написал это, чтобы такие, как я, сгинули, гоняясь за призраком?
Я покачал головой, отгоняя сомнения. Нет, слишком много сил ушло, чтобы достать эту книжицу. Слишком много крови — моей и чужой. Это не может быть пустышкой. Я снова вгляделся в строчки, пытаясь сложить их в голове. «Река, что течет на закат». Может, это намек на Амазонку? Или Ориноко? Я слышал, что там есть реки, что текут на запад, к океану. А «камень, что смотрит в небо» — это, может, какая-то вершина в Андах? Или что-то рукотворное, вроде тех странных статуй, о которых болтали португальцы? Я не знал. Но чем больше я думал, тем больше чувствовал, что это не просто слова. Это был вызов. Дрейк бросил его мне через годы, через смерть, через море.
Я выпрямился, чувствуя, как спина затекла от долгого сидения в одной позе. Солнце уже почти село, и свет стал мягче, но все еще цеплялся за страницы, подсвечивая их теплым оранжевым оттенком. Я закрыл книжицу, прижал ее к груди и глубоко вдохнул морской воздух. Что бы это ни значило — сокровище, ловушка или шутка мертвеца, — я не остановлюсь. Не теперь, когда я так близко. Если это Эльдорадо, я найду его. Если это ложь, я разгадаю ее.
Я поднял глаза от книжки, глядя в пустоту. Море блестело под солнцем, чайки орали где-то над мачтой, а команда шумела, заканчивая с гробом. Но я ничего не слышал. В голове крутился вихрь — как? Почему?
Глаза мои стали огромными, дыхание перехватило — я не верил тому, что видел.