Она закончила рассказ и замолчала, опустив голову. Плечи ее поникли. Она выложила все, что знала, или все, что хотела выложить сейчас. Она была на грани.
— Ты держишься, — сказал я неожиданно мягко. Встал. — Отдыхай. Вода в кувшине на столе. Позже еще поговорим.
Она не ответила, даже не подняла головы. Я подошел к ней, наклонился и поцеловал ее в лоб.
Да, вот такой я черствый старик. Так и не научился правильно общаться с дамами. Я отошел и рывком открыл двери. Снаружи, с палубы, доносился обычный корабельный шум — зычные голоса команды, скрип снастей, кто-то матерился, перетаскивая тяжелый ящик, кто-то требовал рому. Я шагнул в дверной проем, но на пороге обернулся. Изабелла сидела все так же неподвижно, сгорбившись на краю койки. Свет фонаря выхватывал ее тонкий профиль.
Я молча закрыл за собой дверь, плотно притворив ее. Прислонился спиной к прохладной деревянной переборке.
Тяжелые шаги заставили меня выпрямиться. Морган. Он топал по узкому палубе. В руке он держал объемистую жестяную кружку, и запах дешевого рома ударил мне в нос раньше, чем он подошел. Я скрестил руки на груди, ожидая.
Он остановился в паре шагов, кружка в его руке качнулась, ром плеснул через край, оставляя темные пятна на полу. Лицо у Моргана было красное, глаза лихорадочно блестели — он явно уже успел приложиться, но держался на ногах неплохо.
— Ну что, Крюк, — пробурчал он. — Как она?
— Сложно сказать, — ответил я коротко. — Рассказала про то, как ее поймали. Англичане, человек десять. Налетели на дом губернатора. Связали ее, увезли. Угрожали. Сдали Роджерсу на «Грозу». Держали в трюме. Она слышала разговоры. Про сокровища Дрейка. И про меня. Они знают, что я близко.
Морган присвистнул сквозь зубы, почесал густую бороду. Его глаза хищно сузились. Он посмотрел на меня так, будто я только что предъявил ему карту с местом, где зарыт клад.
Морган хмыкнул, сплюнул за борт, вытер рот рукавом.
— Этот ублюдок, — буркнул он. — Роджерс. Сказал, что Кромвель дал ему приказ: держать девку, пока ты не сунешься за ней. Говорил про Рида и Кокса, что они рыщут за тобой по всему Карибскому морю. И про сокровища Дрейка — мол, ты угроза их планам.
Я выдохнул, провёл рукой по лицу.
— Она слышала в трюме: «Если он найдёт их раньше нас, Кромвелю конец», — сказал я, глядя на Моргана. — И ещё: «Он близко, торопитесь». Это про меня, точно. Роджерс знал, что я рядом, когда её грузили на «Грозу».
Морган ткнул пальцем в воздух, глаза вспыхнули.
— А он ещё бормотал про Мансфелда и Олоне, — добавил он. — Что они в деле, что Кромвель их подкупил. И про какой-то секрет твой, Крюк. Ты что-то скрываешь, да?
Я мотнул головой, сжал кулак.
— Ничего я не скрываю, — бросил я резко. — Секрет — это карта Дрейка, которую я тебе показывал. Они думают, что я знаю, где Эльдорадо. Изабелла подтвердила — они боятся, что я найду его первым.
Морган хохотнул, хлопнул меня по плечу, чуть не сбив с ног.
— Тогда всё сходится, — сказал он. — Роджерс держал её как крючок, а ты — рыба. Только они не учли, что ты сам их прирежешь.
Я выдохнул, посмотрел на море. Слова Роджерса и её рассказ сплетались в паутинуе. Кромвель, Рид, Кокс — все они гнались за мной, а Изабелла была заложницей.
— Даже так… — протянул Морган задумчиво. — Значит, все это серьезно. Эти ублюдки действительно верят в байки про бессмертие или что там еще Дрейк нарыл. И ты у них как кость в горле. А девчонка — приманка. Что делать будем, Крюк?
Я провел рукой по волосам. Мысли метались. Письмо. Письмо от де Лонвийе, которое передал Мансфелд еще в Портобелло. Я сунул его тогда в карман и почти забыл о нем в суматохе погони. Оно должно быть… да, вот оно, во внутреннем кармане камзола. Я вытащил мятый, покрытый пятнами соли кожаный тубус.
— Ты так и не прочел его? — Морган тут же уставился на тубус. — Послание от губернатора?
— Да, не прочел. Да, от де Лонвийе, — подтвердил я. — Пора посмотреть, что там.
Морган кивнул, его пьяный туман в глазах, кажется, рассеялся окончательно. Он подался вперед, явно заинтересованный. Я повертел тубус в руках. Крышка сидела плотно. Подцепил ее ногтем, потом достал крюк, висящий у меня за поясом, и аккуратно вскрыл тубус. Внутри лежал туго свернутый лист пергамента. Я вытряхнул его на ладонь. Пергамент был старый, сухой, но печать губернатора была цела. Я сломал ее.