Я тряхнул головой, отгоняя бесполезные мысли. Сейчас нужно думать о выживании. О том, как вывести корабль и команду из этой западни.
— Боцман! — крикнул я, перекрывая шум волн и голоса матросов. — Отдать швартовы! Поднять якорь! Рулевому — держать курс на выход из гавани!
Команда встрепенулась. Заскрипел шпиль, матросы с натугой налегли на вымбовки, выбирая якорную цепь. Другие полезли на реи, готовясь отдать паруса по первому приказу. Корабль ожил, напрягся, готовый к рывку на свободу. Ветер слабо дул с берега — не самый лучший для быстрого маневра. Я смотрел на английские галеоны. Они были уже совсем близко.
Якорь медленно полз из воды. Паруса хлопнули, наполнились слабым ветром и «Принцесса», скрывающаяся под «Морским Вороном» неохотно тронулась с места. Корабль медленно набирал ход, разворачиваясь к выходу из гавани. Каждый метр, приближающий нас к открытому морю, казался вырванным у судьбы. Я не отрывал подзорной трубы от английских галеонов.
Они тоже не теряли времени. Два самых больших корабля легли в дрейф прямо на фарватере, перекрывая основной выход. Два других начали маневр, обходя нас с флангов, явно намереваясь взять в клещи.
Плохо.
Их движения были медлительными, но уверенными, как у опытных охотников, загоняющих дичь. Расстояние неумолимо сокращалось. Теперь я мог разглядеть не только открытые пушечные порты, но и фигуры солдат на палубах, блеск мушкетов на утреннем солнце, которое как раз показалось над горизонтом, заливая гавань тревожным розовым светом.
— Они перекрывают выход, капитан! — крикнул рулевой, нервно переступая с ноги на ногу у штурвала. — Еще немного, и мы окажемся прямо под их бортами!
Я опустил трубу. Гарри Киль был прав. Англичане не собирались нас выпускать. Они расположились так, что любой наш маневр приводил бы нас под убийственный огонь как минимум двух кораблей одновременно. Галеоны стояли стеной, черные зевы пушек смотрели прямо на нас. Я прикинул силы. У каждого из этих монстров — минимум по двадцать, а то и тридцать стволов на борт, причем калибром покрупнее. Плюс солдаты — на каждом галеоне их могло быть по сотне, не меньше. Прорываться силой –самоубийство. Они превратят мой бриг в решето за пару минут, не дав сделать и трех выстрелов в ответ.
— Быстрее, черт возьми! — рявкнул Морган на матросов, пытавшихся выжать из слабого ветра хоть каплю скорости. — Шевелите парусами, сухопутные крысы!
Но было поздно. Ближайший галеон, огромный, с высоким кормовым замком, украшенным резьбой, находился уже на расстоянии выстрела. Я видел лица артиллеристов у орудий, видел офицера на юте, поднявшего руку.
И тут он дал команду. Клубок дыма вырвался из одного из нижних портов, раздался оглушительный грохот выстрела, эхом прокатившийся над водой и разбудивший спящий город окончательно. Тяжелое ядро со свистом пронеслось над нашими головами и с оглушительным всплеском рухнуло в воду в каких-то десяти метрах от нашего левого борта, подняв высокий столб брызг.
Предупредительный выстрел. Последнее предупреждение. Следующий залп будет уже по корпусу.
Матросы на палубе замерли. Кто-то невольно пригнулся. Тишина, нарушаемая лишь скрипом снастей и плеском волн, стала почти осязаемой. Все взгляды были устремлены на меня. Они ждали приказа. Ждали чуда. Но чудес не бывает, особенно когда на тебя смотрят жерла восьмидесяти пушек. Попасться вот так, глупо, бездарно, после всего, что было пройдено.
Я глубоко вздохнул, чувствуя горечь.
— Убрать паруса! Отдать якорь!
На палубе послышался разочарованный гул, кто-то выругался сквозь зубы. Матросы неохотно полезли на реи, убирая паруса. Корабль потерял ход и замер на месте. Английские галеоны плотным кольцом окружили нас. Их орудия по-прежнему смотрели на нас.
От ближайшего галеона, того, что стрелял, отделилась темная точка. Шлюпка. В ней сидели солдаты, их мушкеты поблескивали в лучах восходящего солнца. Гребцы мерно махали веслами, направляя лодку прямо к нашему борту. Они не спешили. Они знали, что мы никуда не денемся.
Шлюпка приближалась. Каждый удар весел по воде отдавался у меня в голове гулким эхом. Этот флот, эти галеоны, вся эта операция — слишком масштабно для поимки одного беглого капера, пусть даже и с сомнительной репутацией. Они искали нечто большее.
Эльдорадо. И главное сокровище, главный ключ к этому — сейчас у меня.
Ящик Дрейка. Его бумаги. Карты. Письмо губернатора. Рисунок с могилы. Все это не должно попасть им в руки. Ни за что. Если они найдут это, моя жизнь потеряет всякий смысл, все мои усилия пойдут прахом. И кто знает, что они сделают с этой силой, если она действительно существует? Мир и так катится в преисподнюю, не хватало еще, чтобы фанатики вроде Кромвеля получили в руки нечто, способное изменить ход истории.