— Ай, твою ж мать!
Фраза прозвучала оглушительно в ночной тишине кладбища. Я сам обмер, осознав, что натворил. Но было уже поздно. Последствия не заставили себя ждать.
Секунда оглушительной тишины, когда мое невольное ругательство повисло в воздухе над разрытой могилой. Солдаты застыли, их лица, освещенные лунным светом и тусклым фонарем сержанта, вытянулись от изумления и ужаса. Их глаза расширились до размера блюдец. Они смотрели то на меня, то друг на друга, не в силах поверить своим ушам.
А потом тишина взорвалась.
Солдат, державший меня за ноги, издал дикий, поросячий визг и, оттолкнувшись от гроба, выскочил из могилы с такой прытью, на какую я бы его никогда не счел способным. Он споткнулся о край ямы, едва не упал, но удержался на ногах и, не разбирая дороги, припустил прочь между могильными плитами, продолжая истошно вопить что-то нечленораздельное о дьяволе и мертвецах.
Солдат Том, который держал меня под мышки и был виновником моего «пробуждения», среагировал иначе. Он не закричал. Он просто обмяк. Его руки разжались и я мешком плюхнулся обратно на дно гроба, снова ударившись многострадальным затылком. Сам Том издал какой-то булькающий звук, его глаза закатились, и он начал медленно оседать на землю прямо в могиле, рядом со мной.
Двое солдат, оставшихся наверху с сержантом, тоже не остались безучастными. Один из них, выронив лопату, перекрестился размашистым движением и бросился наутек вслед за первым паникером. Второй застыл на месте, дрожа всем телом и указывая трясущимся пальцем на гроб.
Сержант, похоже, был сделан из более крепкого теста. Или просто лучше контролировал свои нервы. Он не побежал. Он отступил на шаг от края могилы, поднял фонарь повыше, пытаясь рассмотреть, что происходит внизу. Его лицо было белым как полотно, но он не издал ни звука.
— Что… что это было? — выдавил он наконец дрожащим голосом, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-либо еще.
Я медленно сел в гробу, потирая ушибленный затылок. Шея снова разболелась, голова кружилась.
Ситуация была комичной. Я бы даже сказал — трагикомичной. Воскресший мертвец, перепугавший своих могильщиков. Я едва сдержал нервный смешок, который готов был вырваться из груди. Смеяться было совершенно неуместно, но абсурдность происходящего зашкаливала.
Я посмотрел на солдата Тома, лежащего без движения на дне могилы. Его лицо в лунном свете имело нездоровый, синюшный оттенок. Он не дышал? Или дышал очень поверхностно?
— Эй, приятель! — позвал я его, легонько толкнув в плечо. — Очнись! Все в порядке!
Ноль реакции. Он не просто потерял сознание от страха. Тут было что-то серьезнее.
Я быстро выбрался из гроба, стараясь не потревожить его. Ноги еще плохо слушались, тело было слабым после регенерации и неподвижности, но двигаться я мог. Я опустился на колени рядом с солдатом, приложил пальцы к его шее. Пульс был. Едва уловимый, нитевидный, но был. Дыхания почти не ощущалось. Зрачки расширены. Классическая картина.
— Сержант! — крикнул я наверх. — Ваш человек! У него плохо с сердцем! Ему нужна помощь! Немедленно!
Сержант наверху вздрогнул от моего голоса, отступил еще на шаг, но не убежал. Фонарь в его руке дрожал.
— Ты… ты живой? — пролепетал он.
— Живее всех живых, как видите! — огрызнулся я, не отрываясь от солдата. — Но ваш подчиненный сейчас умрет, если ему не помочь! У вас есть что-нибудь? Вода? Ром?
Сержант продолжал ошарашенно смотреть на меня, потом перевел взгляд на распростертого Тома, потом снова на меня. В его глазах боролись страх, недоумение и остатки служебного долга.
— Я… я не знаю… — пробормотал он.
— Тогда хотя бы не мешайте! — вздохнул я.
Времени на препирательства не было. Я расстегнул тугой воротник мундира Тома, освобождая шею и грудь. Проверил проходимость дыхательных путей. Затем, вспомнив навыки, которые, казалось, остались в другой жизни, положил ладони ему на грудь и начал делать непрямой массаж сердца. Ритмичные, сильные нажатия.
Раз, два, три, четыре…
Вдох искусственного дыхания я делать не стал — в данных условиях это было бы негигиенично и малоэффективно. Главное — заставить сердце снова работать нормально.
Я работал молча, сосредоточенно. Сержант наверху застыл, наблюдая за моими действиями с выражением полного недоумения на лице. Солдат, который остался с ним, кажется, тоже немного пришел в себя от первоначального шока и теперь с опаской выглядывал из-за спины начальника. Беглецы, видимо, уже скрылись в ночи.