— Сюда, — прошептал я, кивая в темноту. — И тише, насколько это возможно.
Вытащить сундук из таверны было первым испытанием. Он цеплялся за дверной косяк, норовил выскользнуть из рук. Морган и Стив, напрягая все силы, протиснули его наружу. Глухой стук дерева о камень эхом прокатился по переулку. Мы замерли, прислушиваясь. Тишина. Лишь где-то вдалеке завывал ветер да скрипели снасти кораблей в гавани.
И начался наш скорбный путь по ночному Бриджтауну. Тащить сундук Дрейка оказалось еще мучительнее, чем поднимать его из подземелья. Там была хоть какая-то предсказуемость — ступени, ровный пол. Здесь же — разбитая брусчатка переулков, скользкие отбросы под ногами. Сундук был невероятно тяжел, его углы больно впивались в руки, деревянные ручки, если они и были когда-то, давно отвалились.
Мы двигались короткими перебежками, от тени одного здания к тени другого. Я шел чуть впереди, осматривая путь, прислушиваясь к каждому звуку. Морган и Стив пыхтели позади, их дыхание было тяжелым и прерывистым. Периодически мы останавливались, чтобы перевести дух и дать отдых ноющим мышцам. Сундук с глухим стуком опускался на землю, и мы несколько мгновений стояли или сидели на корточках рядом с ним, тяжело дыша и вслушиваясь в ночь.
Каждый квартал давался с боем. Мы выбирали самые темные, самые извилистые улочки, избегая широких проспектов и площадей, где вероятность встретить патруль была выше. Несколько раз нам приходилось спешно прятаться в глубоких дверных нишах или за кучами мусора, заслышав отдаленные шаги или голоса. Сердце замирало, пока опасность не миновала. Один раз мимо нас, не заметив в темноте, прогромыхал ночной дозор — несколько солдат с фонарями и алебардами. Мы стояли, не дыша, прижавшись к холодной каменной стене, пока их шаги не стихли вдали.
Наконец, в воздухе потянуло соленой свежестью. Гавань была близка. Это придало нам сил. Последний рывок — через лабиринт портовых складов и пакгаузов, где пахло рыбой, смолой и гниющими водорослями. И вот перед нами открылся вид на причал, где среди прочих судов темнел знакомый силуэт нашего замаскированного корабля. «Сокол». Как же приятно было его видеть!
Но расслабляться было рано. Порт — место оживленное даже ночью. Где-то скрипели сходни, перекликались ночные сторожа на других кораблях. Нужно было пронести сундук на борт незаметно.
Мы подошли к трапу «Сокола». На палубе нес вахту один из наших парней, Пит, кажется. Он бесшумно спустился нам навстречу, увидев наши измученные фигуры и громоздкую ношу.
— Капитан? Все в порядке? — шепотом спросил он, его глаза расширились при виде сундука.
— Почти, — прохрипел я. — Помоги нам поднять это на борт. Тихо.
Вчетвером дело пошло немного легче, но подъем по шаткому трапу все равно был рискованным. Сундук раскачивался, грозя сорваться в темную воду между бортом и причалом. Но мы справились. С глухим стуком сокровище Дрейка опустилось на палубу «Сокола».
— В каюту его, — распорядился я.
Морган, Стив и Джек, снова напрягшись, утащили сундук. Я остался на палубе, прислонившись к борту и глядя на спящий город. Мы сделали это. Прошли через огонь, воду и медные трубы Барбадоса. Вырвались из лап Кромвеля, обманули смерть, разгадали очередную загадку Дрейка и даже разжились нешуточным богатством. Цена была высока — усталость валила с ног, нервы были натянуты до предела
Я направился в каюту, Морган и Стив тяжело дышали.
— Все, капитан, — доложил Морган, опускаясь на лавку. — Теперь бы поспать… лет сто.
— Отдыхайте, — сказал я. — Заслужили. Утром будем решать, что делать дальше.
Они ушли, а я еще долго сидел за столом, глядя на пламя свечи.
Короткий, тревожный сон не принес облегчения. Я проснулся разбитым, с гудящей головой и ноющим от усталости телом. За иллюминатором едва брезжил рассвет, окрашивая серое небо над Бриджтауном в бледные, акварельные тона. Корабль мерно покачивался у причала, скрипели снасти.
Я поднялся, плеснул в лицо холодной воды из умывальника. Это немного взбодрило. В голове прояснилось, и одна мысль заслонила собой все остальные — Филипп и Марго. Они все еще там, в сырых казематах форта, ждут суда как мои пособники. Губернатор Кортни, униженный и обозленный после выходки Моргана и моего чудесного «воскрешения», наверняка выместит на них всю свою злобу. Оставить их там означало обречь на верную гибель или, в лучшем случае, на долгие годы каторги. Этого я допустить не мог.
Я вышел из каюты. На палубе было тихо, лишь вахтенные мерно шагали взад-вперед. Утренний воздух был свежим, но тяжелым, насыщенным запахами порта. Я нашел Моргана и Стива в кубрике. Они сидели за столом над кружками с чем-то горячим, выглядели не лучше меня — помятые, с темными кругами под глазами. Морган хмуро смотрел в свою кружку, Стив методично чистил нож.