Его доводы были резонны. Любой правитель, любой здравомыслящий администратор увидел бы в моей идее не только заманчивые возможности, но и явную угрозу. Угрозу установленному порядку, угрозу собственной власти и стабильности торговли.
— Я понимаю ваши опасения, месье губернатор, — ответил я спокойно. — Я не питаю иллюзий. Создать такое место и удержать его — задача невероятной сложности. Но альтернатива для меня и для тех, кто пойдет за мной, — это вечная погоня и бесславная смерть в петле или на морском дне. Вы предлагаете мне сражаться за Францию под каперским флагом. Я готов к этому. Но чтобы сражаться эффективно, мне необходима точка опоры. Место, куда можно вернуться, починить корабль, пополнить запасы, не опасаясь предательского удара в спину.
Я слегка подался вперед, стараясь придать вес своим словам.
— Речь не идет о создании государства, бросающего вызов всему миру. Речь идет о выживании. О создании места силы для тех, кто волею судеб оказался вне закона, но готов сражаться с общими врагами. И главный наш общий враг сейчас — это Англия под властью Кромвеля. Я предлагаю вам неофициального, но весьма действенного союзника в этой борьбе. Союзника, который сможет действовать там, где ваши руки связаны путами дипломатии.
Де Лонвийе слушал внимательно, не перебивая. Он обдумывал мои слова, взвешивал все «за» и «против». Его положение было непростым: с одной стороны, соблазн использовать меня и мое будущее пиратское гнездо против англичан был велик. С другой — страх потерять контроль и создать еще одну неуправляемую проблему в регионе явно перевешивал.
— Хорошо, капитан, — произнес он наконец, приняв решение. — Я не могу официально санкционировать создание независимой пиратской базы. Это было бы политическим самоубийством для меня и неминуемо привело бы к дипломатическому скандалу для Франции. Но… — он снова сделал паузу, тщательно подбирая слова. — Я не стану вам мешать. Пока ваши действия направлены против Англии и Испании, пока вы не затрагиваете французские интересы и не создаете хаос на торговых путях, имеющих значение для наших колоний, я… закрою глаза на некоторые ваши… предприятия. Ваше каперское свидетельство — это ваша защита и ваше оправдание. Используйте его мудро. Нападайте на англичан и испанцев — это послужит интересам Франции. Но если ваша «вольная гавань» станет угрозой для нас… я буду вынужден действовать. Без малейших колебаний. Надеюсь, вы меня поняли.
— Я вас понял, месье губернатор, — кивнул я. Это было больше, чем я смел ожидать. Неофициальный нейтралитет и молчаливое одобрение моих действий против врагов Франции — уже серьезная поддержка. — Я не собираюсь воевать со всем миром. Лишь с теми, кто сам избрал меня своей мишенью.
— Вот и славно, — губернатор позволил себе тень улыбки. — Тогда будем считать этот разговор исчерпанным. И еще одно, капитан. Касательно вашей личной безопасности.
Выражение его лица вновь стало серьезным. Он наклонился ко мне через стол, понизив голос до конфиденциального шепота.
— Ваша новая… известность, эта непомерная награда… она привлекла сюда не только обычных охотников за наживой. Мои люди доносят, что на Тортуге в последние дни появилось немало новых лиц. Весьма подозрительных субъектов. Некоторые из них, судя по косвенным признакам, вполне могут быть связаны с людьми Кромвеля. Возможно, те самые агенты, о которых вы упоминали. Или другие, столь же опасные. Они пока не действуют открыто, но они уже здесь. Наблюдают. Собирают сведения. Возможно, просто выжидают удобного момента для удара. Так что будьте предельно осторожны, капитан. Даже здесь, в сердце Тортуги, опасность может подстерегать вас буквально на каждом углу. Не доверяйте никому. Особенно тем, кто станет проявлять к вам или вашим делам чрезмерный интерес.
Глава 18
Вернувшись на «Принцессу», я первым делом потребовал к себе Моргана и Стива. Разговор с де Лонвийе оставил двоякое чувство: с одной стороны, каперский патент и его молчаливое согласие на «некоторые предприятия» развязывали руки, с другой — предупреждение об агентах Кромвеля и общая напряженность на Тортуге требовали немедленных и решительных действий. Сидеть и ждать, пока за тобой придут, — худшая из стратегий. Особенно когда за твою голову назначена такая цена, что соблазнит даже старого друга.
Мои верные помощники явились быстро. Морган, как всегда, с горящими глазами, предвкушающий какое-то действие, неважно какое, лишь бы не скука портовой стоянки. Стив — сама основательность, его лицо выражало привычную смесь скепсиса и готовности выполнять приказы. Я разлил по кружкам ром — не для пьянки, а чтобы немного разрядить обстановку и настроить беседу на нужный лад.
— Ну что, кэп? — Морган первым нарушил молчание, сделав солидный глоток. — Губернатор расщедрился? Видел сундучок, что твои ребята с охраной тащили. Неплохо для визита вежливости.
— Неплохо, Генри, — я отпил немного. — Губернатор был… признателен за спасение дочери. И весьма обеспокоен английской активностью. Настолько, что вернул нам каперский патент.
Я выложил на стол пергамент с печатью. Морган присвистнул, а Стив внимательно осмотрел документ.
— Французский корсар, значит? — Стив поднял на меня глаза. — Это меняет дело. Отчасти. Англичане все равно будут считать нас пиратами. Но французы и испанцы, возможно, будут смотреть сквозь пальцы, пока мы треплем льва.
— Именно, Стив, — подтвердил я. — Де Лонвийе дал понять, что пока мы сосредоточены на Англии и Испании, Тортуга останется для нас… терпимым местом. Он даже готов закрыть глаза на создание… определенной опорной точки. Неофициально, разумеется.
Лицо Моргана просияло. Он понял все без дальнейших объяснений.
— Опорная точка! Наконец-то! Я давно говорил, кэп, нам нужна своя нора! Место, где мы будем хозяевами! Где ни один губернаторский щенок не посмеет нам указывать!
— Умерь пыл, Генри, — осадил его Стив. — Создать такую «нору» — это одно. Удержать ее — совсем другое. Где? Как? Против кого? Англичане и испанцы объединятся, чтобы выкурить нас из любого удобного места. Французы помогут словом, но не делом, если станет жарко.
Стив был прав, как всегда. Прагматичный и осторожный, он видел все риски. Но сейчас мне нужен был не только прагматизм, но и азарт Моргана. Потому что план, который зрел у меня в голове, требовал именно такого сочетания — дерзости и расчета.
— Место есть, — я наклонился над столом, понизив голос. — Место, которое все считают неприступным. Место, откуда испанцы вывозят серебро Нового Света. Место, которое станет нашим, если мы ударим быстро и сильно.
Я выдержал паузу, глядя то на Моргана, то на Стива.
— Я говорю о Портобелло.
Морган замер с кружкой на полпути ко рту. Его глаза расширились, в них вспыхнул огонь такой силы, что казалось, он сейчас испепелит карты на столе.
— Портобелло⁈ — выдохнул он. — Кэп, ты… ты серьезно? Это же главная испанская крепость на Карибском перешейке! Цитадель! Там гарнизон, форты, пушки!
— Там богатство, Генри, — я спокойно встретил его взгляд. — Серебряные караваны из Панамы проходят через него. Город набит золотом и товарами. И там… не все так гладко с обороной, как кажется на первый взгляд.
Я вспомнил свой недавний визит туда. Губернатор Гусман, его племянники, общая атмосфера расслабленности за каменными стенами. Да, форты были, пушки стояли. Но дух гарнизона… Испанцы слишком долго почивали на лаврах своей былой мощи. Они привыкли, что их боятся. Они не ждали по-настоящему дерзкого нападения с моря. Особенно от сил, которые они считали горсткой пиратов.