— Огонь! — выдохнул я команду.
«Морской ворон» содрогнулся всем своим огромным, почти шестидесятиметровым корпусом, словно живое существо, получившее удар. Оглушительный рев восемнадцати тридцатишестифунтовых пушек слился в один протяжный, раскатистый удар грома, от которого заложило уши. Палубу мгновенно заволокло густым белым дымом с едким запахом селитры, но я уже поднес к глазам подзорную трубу, с нетерпением вглядываясь в сторону противника, ожидая увидеть результат нашего удара. Секунды ожидания тянулись мучительно долго, казались вечностью.
И вот я увидел. Когда дым над вражеским флагманом немного рассеялся, картина, открывшаяся моему взору, вызвала на моих губах мрачную, злую усмешку удовлетворения. Залп был не просто удачным — он был идеальным, сокрушительным. Вежа не подвела, ее расчеты оказались безупречны. Я отчетливо видел, как минимум четыре огромных, почти двадцатикилограммовых чугунных ядра с ужасающей точностью врезались в корпус корабля Кокса практически одновременно, производя чудовищные разрушения.
Одно ядро, пролетев над фальшбортом, ударило точно в район штурвальной рубки на высоком квартердеке. Деревянные обломки, куски штурвала, обрывки карт и, кажется, человеческие тела взлетели в воздух кровавым фейерверком. Корабль мгновенно потерял управление, рулевой механизм был уничтожен. Его нос начал медленно зарываться в набегавшую волну, он стал неуклюже, рывками разворачиваться бортом к ветру, становясь еще более удобной мишенью. Лишить флагман противника управления в разгар боя — это уже половина победы.
Другое ядро пробило толстую обшивку борта ниже, где-то в районе мидель-шпангоута, на уровне орудийной палубы. Секунду спустя из пробоины и ближайших орудийных портов вырвался столб черного дыма и оранжевого пламени, сопровождаемый глухим, но мощным взрывом, от которого содрогнулся весь вражеский корабль. Попали в пороховой погреб одного из орудий или прямо в картузный заряд, уже подготовленный к выстрелу. На палубе мгновенно возник очаг сильнейшего пожара, пламя с жадностью набросилось на сухие деревянные конструкции, просмоленный такелаж и обрывки парусов.
Третье ядро угодило в самое сердце корабля — в его могучую грот-мачту, чуть выше крепления вант. Огромное просмоленное дерево, толщиной в несколько обхватов, затрещало под ударом, словно сухая ветка, накренилось и с ужасающим, протяжным стоном начало медленно валиться на палубу, увлекая за собой гигантскую грот-рею с главным парусом, тонны снастей, блоки, ванты и десятки несчастных моряков, запутавшихся в такелаже или просто оказавшихся на пути падающей стотонной громадины. Крушение главной мачты — это катастрофа для любого парусного корабля, сравнимое с переломом позвоночника у человека. Теперь флагман Кокса был не только неуправляем, но и практически обездвижен, лишен основной движущей силы.
Четвертое ядро ударило в кормовую часть, разнеся в щепки богато украшенную галерею и вызвав еще один очаг пожара уже на юте. Я видел в трубу, как охваченные паникой люди на корме мечутся, пытаясь бороться с огнем примитивными средствами или спастись от неминуемой гибели, прыгая за борт, в кипящую от ядер воду.
Флагман Кокса теперь представлял собой поистине жалкое зрелище. Сильно накренившийся, окутанный густым черным дымом пожаров, с обрушенной грот-мачтой, он беспомощно дрейфовал по воле волн и ветра, подставляя свои изувеченные борта под случайные ядра, летящие с испанских фортов. На его палубе царил неописуемый хаос. Оставшиеся в живых пытались тушить пожары, рубить топорами обломки рухнувшей мачты, чтобы освободить палубу, помогать сотням раненых и обожженных, но их действия были явно разрозненны и неэффективны. Корабль, еще несколько минут назад бывший грозной боевой единицей, фактически перестал существовать как организованная сила. Он был выведен из строя одним нашим прицельным залпом.
Я опустил подзорную трубу. Усмешка на моих губах стала шире. Броня «Морского ворона», созданная по чертежам Вежи из будущего, выдержала их огонь, отделавшись лишь вмятинами и царапинами. А наши орудия, наводимые с помощью ее сверхточных расчетов, оказались смертоносными для обычного корабля того времени, даже такого мощного, как английский флагман. Кокс, этот самоуверенный, хладнокровный ублюдок из будущего, явно не ожидал такого сокрушительного отпора от корабля, который он, вероятно, считал просто удачной пиратской поделкой. Он думал, что заманил нас в хитроумную ловушку, а в итоге сам оказался в роли подстреленной дичи.