По касательной! Вот он! Призрачный, ничтожный, но все-таки шанс! Один шанс из ста! Но это было лучше, чем гарантированная гибель.
— Лево на борт! Держать так! — отменив предыдущий приказ, крикнул я во всю мощь своих легких. — Рулевой, держать курс! Подставить под удар корму левого борта! Артиллеристы левого борта, канониры — в укрытие! Всем на палубе — лечь! Немедленно! Приготовиться к удару!
Команда, услышав четкий, пусть и кажущийся самоубийственным приказ, немного пришла в себя от первоначального шока. Дисциплина взяла верх над паникой. Матросы бросились на доски палубы, прячась за толстым фальшбортом, массивными основаниями мачт, чугунными телами орудий. Рулевой, напрягая все мускулы, изо всех сил налег на огромное колесо штурвала, пытаясь выполнить последний, отчаянный маневр. «Морской ворон», скрипя всеми своими деревянными и металлическими сочленениями, медленно, мучительно медленно начал отворачивать свою массивную, окованную броней корму навстречу ревущему огненному монстру.
Я остался стоять на капитанском мостике, вцепившись в поручень так, что побелели пальцы. Я должен был видеть все до самого конца, контролировать ситуацию, насколько это возможно. Горящий английский флагман был уже в каком-то жалком кабельтове от нас, может, чуть больше. Нестерпимый жар бил в лицо, заставляя щуриться, дышать было тяжело, воздух был наполнен запахом гари, горящей смолы и чего-то еще, тошнотворно-сладкого — вероятно, горелого человеческого мяса. Я видел огромные языки пламени, жадно лижущие обугленные борта вражеского корабля, раскаленные докрасна, бесполезные теперь пушки в его портах, обломки мачт и реев, торчащие из огненного месива. Это было поистине апокалиптическое, завораживающее и одновременно ужасающее зрелище.
Удар! Он оказался не таким оглушительным и резким, как я ожидал, скорее долгим, скользящим, скрежещущим. Корма «Морского ворона» содрогнулась всем своим существом от чудовищного столкновения с многотонной пылающей массой. Раздался оглушительный треск ломающегося дерева — наших и вражеских конструкций, душераздирающий скрежет рвущегося металла — обшивки, креплений, возможно, даже броневых плит. Наш корабль резко накренился на правый борт, палуба угрожающе ушла из-под ног. Я едва удержался, чтобы не полететь кубарем. Горящие обломки с английского корабля — куски дерева, обрывки парусов, какие-то непонятные предметы — дождем посыпались на нашу палубу, сея огонь и панику.
Брандер, чиркнув по нашей корме своей пылающей бочиной, пронесся дальше, потеряв часть своей инерции, но его адская миссия была выполнена частично — он зацепил нас, оставив свой смертельный поцелуй. Пламя мгновенно перекинулось на наш левый борт в районе юта. Ярко вспыхнула просмоленная обшивка, затлели, а потом занялись огнем брошенные на палубе канаты, загорелись несколько ящиков с неизвестным содержимым.
— Пожар! Капитан, пожар на юте! Левый борт горит! — закричали снизу, с палубы.
— Тушить! Всем тушить немедленно! Помпы качать! Багры, топоры — в дело! — рявкнул Стив, уже вскочивший на ноги и с присущей ему энергией начавший организовывать команды пожаротушения. Матросы, оправившись от удара, с ведрами, баграми и топорами бросились к очагам возгорания. Заскрипели корабельные помпы, подавая на палубу струи забортной воды. Вежа, следуя моим предыдущим инструкциям, активировала внутреннюю систему пожаротушения в кормовых отсеках, и из специальных отверстий в переборках повалил плотный, удушливый сероватый газ, который я приказал разработать и установить на «Вороне» на случай подобных ситуаций — одна из моих «инноваций» из будущего.
Я, спотыкаясь на накренившейся палубе, бросился к левому борту, чтобы лично оценить масштабы повреждений. Картина была удручающей, но не катастрофической. Корма левого борта была сильно разбита, часть толстой обшивки сорвана или проломлена, виднелись глубокие задиры на металле броневого пояса. Но броня, будь она проклята и благословенна одновременно, броня Вежи — выдержала! Она не позволила огню проникнуть глубоко внутрь корпуса, не дала пламени добраться до крюйт-камеры и пороховых погребов, взрыв которых стал бы для нас концом. Удар действительно пришелся по касательной, в самую защищенную часть корабля, как и рассчитала система. Мы уцелели. Отделались сильным испугом, серьезным пожаром, который еще предстояло потушить, и значительными, но, по всей видимости, не фатальными повреждениями кормовой части.