Но потом тропы закончились. И начались настоящие джунгли.
Это было нечто. Стена густой, изумрудной растительности сомкнулась над нашими головами, отрезая солнечный свет. Воздух стал тяжелым, влажным, насыщенным запахами гниющей листвы, незнакомых цветов и еще чего-то терпкого, первобытного. Каждый шаг давался с трудом. Приходилось буквально продираться сквозь заросли, работая мачете, рискуя наткнуться на колючие лианы или ядовитые растения. Темп движения резко упал. Если раньше мы проходили по нескольку лиг в день, то теперь и одна лига казалась достижением.
Пираты, привыкшие к простору моря, к свежему ветру, надувающему паруса, начали скисать на глазах. Их лица, обычно обветренные и загорелые, приобрели какой-то землистый оттенок. Шум океана сменился непрерывным, монотонным гулом джунглей — стрекотом цикад, криками незнакомых птиц, шелестом листвы, в котором постоянно чудились чьи-то шаги или шипение. Этот давящий, всепроникающий звук действовал на нервы похлеще любого шторма.
А потом пошли «ягодки». Насекомые. Мерзкие, назойливые, всепроникающие. Москиты, от укусов которых кожа покрывалась зудящими волдырями. Крошечные мошки, залезавшие в глаза, уши, нос. Огромные, с палец величиной, муравьи, чьи укусы были подобны ожогу раскаленным железом. И, конечно, клещи, впивавшиеся в кожу так, что потом приходилось вырезать их ножом вместе с куском мяса. Никакие мази и отвары, которые мы готовили, не помогали. Люди ходили искусанные, расчесывая себя до крови, проклиная эти джунгли и тот день, когда они согласились на эту авантюру.
Но насекомые были лишь малой частью бед. Настоящую угрозу представляли обитатели этих «райских» кущ покрупнее. Ночью из темноты доносился леденящий душу рев ягуаров. Несколько раз нам приходилось отгонять этих пятнистых хищников выстрелами из мушкетов, когда они подбирались слишком близко к лагерю. Один из часовых чуть не поседел, когда увидел в нескольких шагах от себя два горящих зеленым огнем глаза.
А змеи! О, эти твари были повсюду. Огромные удавы, толщиной с бревно, свисали с деревьев, маскируясь под лианы. Их мы старались обходить стороной, хотя вид этих гигантов вызывал у многих почти панический ужас. Гораздо опаснее были ядовитые змеи, шуршавшие в подлеске или прятавшиеся под корнями деревьев. Однажды, во время привала, один из пиратов, неосторожно присевший на поваленное дерево, вскрикнул и схватился за ногу. Бушмейстер. Яд этой твари был одним из самых сильных в Южной Америке. Несмотря на все мои усилия, на все мои знания и медикаменты, спасти несчастного не удалось. Он умер в страшных муках через несколько часов, на глазах у всей команды. Эта смерть произвела на людей удручающее впечатление. Эльдорадо, казавшееся таким близким и желанным, начало обретать вполне реальную, смертельную цену.
Даже переправы через, казалось бы, безобидные речушки превращались в рискованное предприятие. В мутной воде кишели кайманы, готовые вцепиться в любую неосторожную конечность. Во время одной из таких переправ один из мулов, испугавшись чего-то, шарахнулся в сторону и вместе с ценным грузом медикаментов был утащен под воду этими зубастыми тварями. Потеря была очень чувствительной.
Каждый день пути приносил новые опасности, новые испытания. Люди уставали не столько физически, сколько морально. Постоянное напряжение, страх, болезни, однообразная пища — все это подтачивало их боевой дух. Начались разговоры о том, что мы идем в никуда, что никакого Эльдорадо не существует, а капитан просто сошел с ума. Мне приходилось прилагать все свое красноречие, весь свой авторитет, чтобы поддерживать в них хоть какую-то искру надежды и заставлять двигаться дальше. Но я видел, что с каждым днем это становится все труднее. Джунгли не только изматывали нас, они пытались сломить нашу волю. И я не был уверен, что мы сможем выдержать этот натиск.
Несмотря на все трудности и опасности, мы упорно продвигались вперед, вглубь неизведанного континента. Карта Дрейка, пусть и зашифрованная, была нашим единственным ориентиром в этом зеленом аду. Я сверялся с ней по нескольку раз на дню, пытаясь сопоставить символы на пергаменте с изгибами рек, очертаниями холмов и редкими прогалинами в густом лесном пологе, через которые удавалось увидеть солнце или звезды. Вежа, конечно, больше не могла вести меня «за руку», как раньше, но остаточные знания, полученные от нее, и моя собственная интуиция, обострившаяся в этих экстремальных условиях, помогали не сбиться с пути.
Однажды разведчики, которых я всегда посылал на несколько миль вперед, вернулись с донесением, от которого у меня немного отлегло от сердца, но одновременно и добавилось беспокойства. Они обнаружили свежие следы человеческой деятельности: остатки недавнего костра, несколько искусно расставленных ловушек для мелких животных, сломанные ветки на тропе, явно указывающие на то, что здесь кто-то недавно проходил. Стало ясно, что мы не одни в этих бескрайних джунглях. Это могли быть как мирные охотники из какого-нибудь затерянного племени, так и враждебно настроенные воины, ревностно охраняющие свои территории. В любом случае, встреча с ними была неизбежна, и к ней нужно было готовиться.