Подошел Стив. Он остановился рядом, скрестив руки, и кивнул в сторону гроба, будто тот был старым знакомым, которого не видел пару лет. Боцман заговорил, понизив голос, будто боялся, что мертвец в гробу его услышит:
— А может, прибережем его, Крюк? Похороним по-людски, как положено? Всё-таки не зверь же он был, а человек. Ну, или был человеком когда-то.
Я бросил на него быстрый взгляд. Я хмыкнул, чувствуя, как сухие губы трескаются от соли и ветра, и покачал головой.
— Это не лучшая идея, Стив. — За нами и так следят в оба глаза. Не хватало еще, чтобы нас застукали с поличным — с гробом на палубе и без внятного объяснения. Нам надо рвать когти отсюда, и поскорее. Может, даже этой ночью, если ветер будет на нашей стороне. Так что, если в этом ящике ничего ценного нет — запечатай его и готовь к спуску обратно в пучину. Пусть море его себе забирает.
Стив нахмурился, глядя на гроб так, будто тот мог вдруг заговорить и подтвердить мои слова. Он пожал плечами, словно сбрасывая с себя лишние мысли, и буркнул:
— Да там только вода да кости, Крюк. Ни золота, ни побрякушек, ни даже паршивого медяка. Только этот мертвяк, что лежит, как король на троне, да слизь, что липнет к рукам.
— Вот и опускай его с миром, — буркнул я. — Пусть Дрейк спит там, где ему место.
Стив кивнул, не споря больше, и побрел обратно к гробу, бросая короткие команды матросам. Его голос гулко разнесся по палубе, смешиваясь с плеском волн и скрипом снастей.
Морган, стоя у мачты, бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал — только ухмыльнулся. Краем глаза я заметил и Марго, которая очень уж внимательно смотрела на мою добычу.
Я пошел к штурвалу, где палуба была повыше и открыта солнцу. Косые лучи лениво высушивали влагу с книжки. Я осторожно положил ее на деревянную стойку рядом со штурвалом, разгладил обложку перчаткой. Кожа была скользкой, потемневшей, но крепкой. Я стянул перчатки. В голове крутилось куча вопросов.
Что там внутри? Карта? Записки? Или просто бред полоумного морехода?
— Не упади, Док, — раздался голос Филиппа. Я поднял глаза — он стоял в шаге, скрестив руки, и пялился на книжку с любопытством. — Это что, из гроба?
— Оттуда, — кивнул я, не вдаваясь в подробности. — Благодарю за перчатки, — я протянул их ему.
Филипп взял перчатки, не спуская глаз с книжки.
— Боишься, что я ее утащу? — хмыкнул он.
— Я уже давно перестал бояться чего-либо, Филипп, — я криво улыбнулся, — и кстати, добро пожаловать в команду.
Я протянул руку. Филипп хмыкнул и пожал мне руку. Он засмеялся и ушел, топая по палубе. Я остался один, только беготня команды нарушала тишину.
Я взял книжку, подставил ее свету — капли на обложке блестели, начали испаряться, оставляя тонкий пар. Я раскрыл ее осторожно, держа за уголок, и пригляделся. Страницы были плотные, чуть пожелтевшие, сухие. Чернила проступали четко — буквы, мелкие, аккуратные, выведенные чьей-то уверенной рукой. Я выдохнул, чувствуя, как напряжение отпускает плечи. Уцелела. Теперь главное — понять, что там.
— Ну, Дрейк, — пробормотал я себе под нос, — давай посмотрим, что ты мне оставил.
Команда за спиной возилась с гробом. Все мое внимание было на книжке. Я наклонился ближе, ловя солнечный свет, и начал вглядываться в первые строки. Сердце стучало от предвкушения, как барабан перед боем. Это могло быть что угодно. Подсказка к Эльдорадо. Или пустышка, которая разобьет все надежды.
Пора было узнать правду.
Все мое внимание приковала эта маленькая вещица — потертая, в кожаном переплете.
Я наклонился ближе, чувствуя, как солнце греет затылок, и начал читать. Первая строка была короткой, почти как заголовок: «Путь к Золотому граду». Я замер, перечитал еще раз. Золотой град? Это Эльдорадо? Или очередная сказка, которой Дрейк дразнил дураков? Мысли закрутились в голове, как водоворот. Неужели это оно? То, ради чего я рисковал всем — командой, кораблем, собственной шкурой? Или это просто еще одна насмешка судьбы, подсунувшая мне вместо сокровищ горсть чуть мокрой бумаги?
Я двинулся дальше, водя пальцем по строчкам, боясь пропустить хоть слово. Текст был плотный, без пробелов, будто тот, кто его писал, торопился выложить все на бумагу, пока мысли не улетучились, как дым от костра на ветру. Чернила проступали четко, но местами выцвели, и мне приходилось щуриться, чтобы разобрать буквы. Я вычитал что-то про «реку, что течет на закат», и «камень, что смотрит в небо». Это что, подсказки? Или просто красивые слова, которыми Дрейк забивал головы таким, как я — жадным до золота и славы? Карта? Нет, не похоже — тут не было линий, значков, привычных очертаний берегов или гор.
Я читал дальше, и с каждым предложением глаза мои лезли на лоб. Это не просто записки морехода, не дневник с нытьем про шторма, нехватку рома или сгнившие сухари. Это было что-то большее — план, зашифрованный так, что только упрямый или безумный смог бы его разгадать. И я чувствовал, что стою на пороге разгадки. Но что это могло значить?
Если это путь к Эльдорадо, то почему Дрейк спрятал его так хитро? Он ведь был не из тех, кто играет в загадки ради забавы. Этот человек грабил испанские галеоны, сжигал порты, плевал в лицо смерти — он был практичен. Зачем ему шифры? Может, он боялся, что карта попадет не в те руки? Или хотел, чтобы ее нашли только те, кто достоин? А я достоин?
Я оторвался от текста на миг, глядя на море перед собой. Волны лениво плескались о борт, солнце клонилось к горизонту, заливая палубу золотым светом — иронично, учитывая, о чем я читал. Золотой град. Сколько я слышал этих баек. Все они говорили про город из золота, где улицы вымощены слитками, а реки текут расплавленным богатством. Я никогда не верил до конца. Это было слишком красиво, слишком далеко от той грязи, в которой я жил. Но теперь, с этой книжицей в руках, я начал сомневаться. А что, если это правда? Что, если Дрейк нашел его, но не успел забрать? Или забрал, а потом спрятал где-то, оставив только эти строчки как ключ?
Я снова опустил взгляд на текст. «Река, что течет на закат». Это могла быть любая река в Новом Свете — их там десятки, сотни. А «камень, что смотрит в небо»? Скала? Гора? Или какой-то знак, поставленный самим Дрейком? Я попытался вспомнить все, что знал о нем. Он плавал вдоль побережья Южной Америки, грабил Панаму, шнырял по Карибам. Может, это где-то там? Но если это так, почему он не взял золото с собой? Зачем оставил эту книжку гнить вместе с собой в свинцовом ящике? Или он не хотел, чтобы оно досталось испанцам? Мысли закружились еще быстрее. Дрейк ненавидел испанцев — это знали все. Может, он спрятал Эльдорадо от них, а заодно и от своих, чтобы никто не нашел, пока он жив? А после смерти — пусть ищут, кому повезет?
Но тогда не понятно, почему сами испанцы не достали этот гроб. Может это ловушка?
Я хмыкнул себе под нос. Дрейк — хитрый ублюдок. Если это правда, то он посмеялся надо мной из могилы. Я представил, как он лежит там, в гробу, с этой своей вечной ухмылкой, и смотрит, как я ломаю голову над его загадками. Но тут же другая мысль кольнула меня. А что, если это не карта к сокровищам? Что, если это ловушка самого Дрейка? Он мог оставить эти записи, чтобы сбить с толку, увести в дебри, где нет ничего, кроме болот, змей и смерти. Я ведь не первый, кто гонится за Эльдорадо. Сколько дураков сгинуло в джунглях, веря в сказки? Может, он специально написал это, чтобы такие, как я, сгинули, гоняясь за призраком?
Я покачал головой, отгоняя сомнения. Нет, слишком много сил ушло, чтобы достать эту книжицу. Слишком много крови — моей и чужой. Это не может быть пустышкой. Я снова вгляделся в строчки, пытаясь сложить их в голове. «Река, что течет на закат». Может, это намек на Амазонку? Или Ориноко? Я слышал, что там есть реки, что текут на запад, к океану. А «камень, что смотрит в небо» — это, может, какая-то вершина в Андах? Или что-то рукотворное, вроде тех странных статуй, о которых болтали португальцы? Я не знал. Но чем больше я думал, тем больше чувствовал, что это не просто слова. Это был вызов. Дрейк бросил его мне через годы, через смерть, через море.