Она слабо улыбнулась. Улыбка вышла какой-то вымученной, будто она заставила себя улыбнуться из вежливости.
Ее лицо выражало почти осязаемое облегчение. Словно она боялась, что я узнаю что-то, что она тщательно скрывала. Может у меня паранойя?
Я сделал вид, что не заметил этого мимолетного проблеска страха. В конце концов, у каждого есть свои секреты. И даже я не был исключением.
— Отдыхайте, Марго, — сказал я мягко. — Вы устали. Я сам присмотрю за ним. И за остальными.
Я оглядел капитанскую каюту. Бен Свенссон, с перевязанной головой, лежал на соседней койке, тихо посапывая. Сквиббс, свернувшись калачиком, спал, подложив под голову руку. Изможденный отец Маргарет лежал рядом, укрытый пледом. Все они, хоть и выглядели неважно, явно шли на поправку. Признаков сильного, угрожающего жизни отравления, уже не наблюдалось. Только слабость, легкое недомогание, тошнота… последствия, с которыми можно справиться.
— Да, им всем нужен отдых, — я кивнул своим мыслям. — И вам тоже.
— Я, пожалуй, пойду, — Маргарет поднялась с табурета, слегка пошатываясь. — Если что-нибудь понадобится… зовите меня.
— Непременно, — я ободряюще улыбнулся ей. — Идите, отдыхайте. Вы заслужили.
Она кивнула и, стараясь ступать как можно тише, направилась к двери. Уже на пороге она обернулась, бросив на меня быстрый, изучающий взгляд.
— Доктор… — начала она, но тут же запнулась.
— Да, Марго? — я вопросительно посмотрел на нее.
— Ничего, — она покачала головой. — Просто… спасибо вам. За все.
И, не дожидаясь моего ответа, она вышла из каюты, тихо прикрыв за собой дверь.
— Ну что ж, — я потер руки, — похоже, мои пациенты вне опасности.
Нужно выяснить, что же все-таки произошло.
А произошло отравление, судя по симптомам. Я посмотрел на завтрак, который был недоеден. Овсянка. Самая простая овсянка. Запашок, конечно был у нее странный, необычный. У всех были одинаковые блюда. И все съели одинаковый объем пищи, судя по тому, что осталось на тарелках. Но почему-то только у Марго отравление прошло почти сразу. А такого быть не может. Она должна была хуже всех себя чувствовать. Эти мужики, я невольно окинул всех взглядом, были сильнее физически. Меня терзало смутная догадка. На столе лежали яблоки, их никто не ел, судя по всему.
А юнга Сэм их любит. Стащить для парнишки? А если оно отравлено? Нет, вряд ли отрава была в яблоках. Скорее всего — в каше. Но как это проверить? Ли не дурак, не мог он себя так глупо подставить. Я мысленно проворачивал в памяти то, как делал промывание. Меня смутил один момент.
Не может быть!
И тут, как по заказу, в дверях появился Ли. Вид у него был встревоженный, даже испуганный. Глаза бегали, руки нервно сжаты в замок. Изза его спины выглядывал Сэм.
Я заранее знал, о чем он хочет сказать, поэтому, не дожидаясь его слов, улыбнулся.
— Ли, друг мой, — я положил руку ему на плечо, — я знаю, о чем ты хочешь мне сказать. И я тебе верю.
Китаец замер, удивленно уставившись на меня.
— Доктор… — пробормотал он, — но… как?
— Очень просто, — я усмехнулся. — Юнга, — я кивнул на мальчишку, который с любопытством наблюдая за происходящим, — Сэм, скажи-ка нам, ты отнес завтрак капитану?
Сэм побледнел и медленно прошептал:
— Да-а, Док!
Видимо он думает, что на него стрелки сейчас перекинут. Глупыш.
— А ты пробовал еду, прежде чем отнести ее капитану?
Сэм покраснел, как вареный рак, и виновато опустил голову.
— Пробовал, Док, — пробурчал он. — Не удержался…
— И как, вкусно было? — я подмигнул ему.
— Очень, Док! — Сэм облизнулся. — Особенно…
— Стоп, стоп, — я поднял руку. — Подробности не нужны. Главное — что ты жив-здоров. А значит…
— Значит, еда не была отравлена когда ее сюда принесли! — воскликнул Ли, наконец-то поняв, к чему я клоню. — Я же говорил! Я не мог…
— Тише, тише, — я успокаивающе похлопал его по спине. — Я и не сомневался в тебе, Ли. Ты — лучший кок на Карибах, и я бы никогда не подумал…
Я многозначительно посмотрел на Сэма, который, кажется, готов был провалиться сквозь палубу от стыда.
— … что ты мог так оплошать, — закончил я, с трудом сдерживая смех. — Да и Сэм молодец, поработал дегустатором. Проверил не отравлена ли пища.
Сэм облегченно вздохнул, Ли просиял, а я, насладившись произведенным эффектом, продолжил: