Сундук мы с Анри и Филиппом оттащили к их вещам — подальше от любопытных глаз. Анри, кряхтя, пристроил свою трость рядом, а Филипп даже похлопал по деревянной крышке, будто это его любимый пес. Они оба сияли, как медные монеты на солнце, и я их понимал — двести килограммов золота и камней под боком грели душу не хуже рома.
Солнце клонилось к закату, небо окрасилось багровым, и пир пошел на утихание. Огонь потрескивал, пираты, разморенные ромом, начали расползаться по одеялам. Я сидел у костра, потягивая ром из кружки. Филипп и Анри. Сидели тут же. Сундук был под боком, под нашим надзором.
— Крюк, — осоловело промычал Филипп, ткнув пальцем в сторону сундука. — Когда делить будем? Я, конечно, рад, что мы нашли эту… контрабанду, но хочется знать, что мне причитается.
Я посмотрел на него поверх кружки. Анри кашлянул, будто поддакивая. Ладно, пора выложить карты — не все, конечно, но достаточно, чтобы они успокоились.
— Делить будем, как только попадем на корабль, — сказал я, отставив кружку и скрестив руки. — На «Принцессе» я все разложу по частям, каждому — его доля. Но не здесь, господа. Команда у нас славная, но я не хочу проверять их верность при виде таких сокровищ. Одно дело — ром и рыба, другое — золото под носом. Начнут еще глотки друг другу резать, а мне зашивать некогда.
Филипп задумался, потер подбородок, но кивнул. Анри, помолчав, тоже согласился.
— Ты прав, Крюк, — сказал он тихо. — Пусть думают, что это простая контрабанда. А на корабле разберемся.
— Вот и славно, — хмыкнул я, довольный, что они не полезли в споры. — Спите спокойно, господа. Ваша доля никуда не денется.
Они укрылись под одеялам возле сундука, а я остался у костра, глядя, как огонь догорает. Один за другим пираты затихали, храп Стива разносился по лагерю, Сквиббс свернулся калачиком, бормоча что-то во сне. Ром разморил и меня, веки тяжелели. Я подтащил одеяло поближе, лег так, чтобы деревянная махина сундука была под боком и закрыл глаза. Золото, камни, ящик Дрейка за камнем-собакой — наконец-то я начал обретать свободу в этом мире. Я заснул, чувствуя тепло углей.
Вот только следующее утро стало самым ужасным днем в этом мире. Золото всегда приносило несчастья. А в таком объеме — еще больше. И кто бы мог подумать, что так все обернется?
Глава 24
Я открыл глаза и первое, что меня встретило, — тишина. Казалось, будто море застыло, а птицы забыли, как орать свои трели. Костер догорел до углей, над которыми вился слабый дымок, и прохлада утра уже щипала кожу. Я лежал на спине, одеяло сползло к ногам. Но что-то было не так. Тень легла надо мной, длинная, кривая, и я медленно поднял взгляд.
Твою ж мать…
Роджерс. Стоит и ухмыляется, зубы блестят, как у акулы перед укусом. Его камзол потрепан, но сидит ладно, а в руке — сабля, небрежно упертая в песок.
Я замер. Сердце стукнуло раз, другой, а потом заколотилось, будто хотело выскочить из груди и удрать само по себе.
Роджерс? Здесь? На Монито? Откуда он взялся? Мы же оставили его на Сент-Китсе, с его «Грозой Морей». Я ведь все рассчитал — корабль мой, команда моя, добыча моя. Какого дьявола он тут делает?
Я приподнялся на локтях и оглянулся. В лагере было тихо. Филипп и Анри спали в нескольких шагах от меня, завернувшись в свои одеяла. Только над ними уже торчали фигуры — двое пиратов Роджерса, здоровенные рожи, будто вырезанными из коряги. Один, с серьгой в ухе, держал мушкет, второй — абордажную саблю, и оба смотрели на спящих, как на добычу, которую вот-вот прирежут. Дальше, у потухшего костра, моя команда — кучка растрепанных, заспанных бедолаг, собранных в тесный круг. Сэм и Стив там же, сидят на песке, руки за спинами — видать, связанные. Их окружали головорезы Роджерса, человек шесть, с ножами и пистолями на поясах.
Воздух пах порохом. Вдали, возле «Принцессы Карибов» маячил силуэт «Грозы Морей», покачиваясь на якоре. Значит, он приплыл ночью. Пока мы спали, пока ром гудел в наших головах, этот старый лис подкрался и взял нас тепленькими. Но как он узнал? Кто-то проболтался? Сэм? Стив? Нет, эти ребята крепкие, я им верю. Сквиббс? Может быть, но он и сам толком ничего не знал. Тогда кто? Неужели слухи о карте Дрейка дошли через Тортугу или Сент-Китс до Роджерса? Или Маргарет с ее отцом что-то шепнули перед отплытием?