Такой была Герти. Посетители отпускали в ее адрес пошлые шуточки, а она в ответ только смеялась. Они щипали ее, и иногда она даже злилась, но злость эта на самом деле мало что значила. Ведь это же Герти!
Герти первой узнавала все последние новости в Сан-Эквино. Из всех официанток она получала самые хорошие чаевые. Герти – шериф Уайт знал это – имела немалый счет в банке.
Он водрузил свой толстый зад на красный виниловый стул у стойки, почти полностью закрыв его своей плотью, облаченной в ткань цвета хаки, поставил локти на стойку и рыгнул.
Герти принесла пирог «а ля мод».
– Слышали, семеро погибли прошлой ночью у Громуччи, – сказала Герти. – И один ребенок. Говорят, дитя кричало всю ночь напролет. А потом замолкло. И когда его откопали, ребенок был мертв. Девочка. Ее мать и отец тоже погибли. И один из ее братьев. Из всей семьи спаслись только трое детей. Лачуги просто настоящий позор для города, не правда ли, Вейд?
– Послушай, – начал Уайт, и его мясистое лицо стало краснеть. – Я съем этот пирог. Я съем это мороженое. Но когда в следующий раз я закажу вишневый пирог «а ля мод» и ванильное мороженое со сливочными помадками, я хочу получить именно вишневый пирог и ванильное мороженое со сливочными помадками. Не просто мороженое со взбитыми сливками.
Шериф Уайт со злостью ткнул вилкой в бело-коричневое мороженое. Зубцы ее оставили в нем сквозные отверстия.
– Ну, уж это слишком, Вейд.
Шериф Уайт помахал своей вилкой перед самым носом Герти, но все-таки так, чтобы не задеть макияж на ее лице. Тогда ему пришлось бы просить другую вилку.
– Говорю тебе, я уже третий раз в этом году заказываю ванильное мороженое со сливочными помадками, а получаю со взбитыми сливками.
– А как же с людьми, которые погибли ночью, Вейд?
– Подавая мне не то, что я заказываю, ты их не вернешь.
– Вы же не платите.
– Я заплачу. Принеси мне сливочные помадки.
– Они кончились. Хотите чего-нибудь другого?
– Тогда не надо. Сойдет и это.
Герти, не обращая внимания на его грубость, продолжала стоять рядом с Уайтом.
– Говорят, «мокрые спины» толкуют между собой о смерти. Что им было сделано предупреждение. Думают, что, может, им лучше вернуться домой.
Шериф Уайт осушил свою чашку и пробурчал:
– Скатертью дорога. Пусть убираются.
– А кто же будет собирать виноград?
– Сами американцы.
– За эту плату?
– Тогда надо купить машины. Они не воняют, как эти «мокрые спины». Машину можно поставить в гараж. Она не захочет сидеть с тобой в кино. Машины подчиняются приказам.
– Ну, не в наши дни, – засмеялась Герти.
Шериф тоже усмехнулся.
– А что за парень купил универмаг Файнштейна? – спросила Герти.
– Римо Бломберг?
– Ну. Я видела его сегодня утром по пути на работу.
– В пять утра?
– Ага, – подтвердила Герти. – Он был на своей лужайке перед домом, делал какие-то идиотские упражнения, сроду таких не видела.
– Правда?
– Ага. Что-то ненормальное. Конечно, было еще не очень светло, поэтому я не совсем уверена, но, похоже, он очень быстро бегал. Действительно, очень быстро. Быстрее, чем любой, кого я когда-либо видела. А потом он будто наталкивался на стену и круто менял направление. И делал это как будто без помощи ног. Как в мультиках или в старых фильмах. Он мелькал то здесь, то там, потом – раз – совсем в другом месте. Самая чудная штука, какую а видела.
А потом лег на землю, – продолжала Герти, – и, похоже, начал вибрировать или что-то в этом роде. А затем он опять сделал самую странную вещь, какую я видела. Да, да, за всю свою жизнь. Ведь я много чего повидала в «Ковбое» и в других местах, и нигде ничего подобного не было. Он лежал вниз лицом на газоне и вдруг оказался в воздухе, сделав сальто назад. Как кошка. Честное слово!
Рассказывая это, Герти нервно теребила тряпку, которой вытирала стойку, и пристально вглядывалась в глаза шерифа Уайта.
Шериф протянул чашку, чтобы она налила ему еще кофе. Герти повернулась к постоянно гревшемуся кофейнику и наполнила чашку. Уайт добавил сахар и натуральные сливки.
– Что вы скажете об этом? – спросила Герти.
Уайт поманил ее вилкой поближе к себе. У него, кажется, тоже была для нее некоторая информация.
– Он гомосексуал. Педик. Возможно, занимается балетными танцами.
– А вы не разыгрываете меня? – спросила пораженная его словами Герти. – Никогда в жизни не подумала бы.
– Можешь быть уверена.
– Значит, не разыгрываете? – повторила Герти, вполне удовлетворенная тем, что услышала. Затем, помолчав, добавила: – Понимаете, я знаю, да и все в городе тоже знают, что случилось на самом деле с Файнштейном и тем другим парнем. Да-да, знаю, отравились и все такое. Но на самом деле их нашли в мотеле голыми. Они не были гомиками, если вы так думаете. Это я точно знаю. Они были там с двумя потаскухами.
– Да нет.
– Да, – уверенно сказала Герти. – Они занимались там настоящим мужским делом в компании со шлюхами.
– В мотеле «Ковбой»?
– Ну, вы же знаете…
– Нет.
– Да-а, – сказала Герти заговорщицким тоном, – с целой компанией шлюх.
– О, – тупо произнес Уайт, уронив вилку на тарелку. – Этого я не знал.
Шериф Уайт, сидя в закусочной, дождался, пока перед офисом Лестера Карпвелла остановился серебристый «роллс-ройс». Пусть Герти думает, что хочет, думал он, переходя улицу и окликая Карпвелла. Он-то хорошо знает, как погибли эти двое. От чьих рук. И это ему очень не нравится.
Он догнал Карпвелла только у самого входа.
– Мне нужно немедленно переговорить с вами, – выпалил шериф. – Землетрясение этой ночью – предупреждение. Мне опять звонили. Нам нужно кое-что сделать.
– Первое, что нам нужно сделать, – спокойно сказал Карпвелл, – это не кричать об этом на улице. Поговорим сегодня после обеда. Я думаю, мистеру Римо Бломбергу пора узнать, какие расходы ему придется нести в качестве нового хозяина универмага Файнштейна.
Глава десятая
Шериф Уайт сам отправился за новым хозяином универмага Файнштейна. Магазин работал под наблюдением управляющего, а новый владелец там еще не появлялся. Карпвелл лично пригласил Римо по телефону. Уайта предупредили, чтобы он вел себя повежливее, давая тем самым понять новичку, что он находится в Сан-Эквино среди друзей.
Ведя машину по извилистому шоссе, шериф Уайт чувствовал себя смертельно уставшим. Смешно, но он все еще думал об этом доме, как о доме Файнштейна. С трудом преодолев несколько ступенек перед парадной дверью, он позвонил.
Дверь открыл маленький азиат.
– Хозяин дома? – спросил Уайт.
– Да, – ответил Чиун, Мастер Синанджу, обладатель высших тайн боевых искусств, наемный убийца-ассасин, своим ремеслом поддерживающий корейскую деревушку Синанджу, так же как поддерживали ее его отец и отец его отца, продавая свои страшные услуги тем, кто имел достаточно денег, чтобы их оплатить.
– Могу я поговорить с ним?
– Вы с ним и говорите.
– Я имею в виду мистера Бломберга.
Шериф Уайт смотрел на азиата. Тот слегка улыбнулся и отвесил смешной поклон. Хилый старикашка, подумал Уайт.
Смешно, он даже не пригласил его войти. Как только старичок бесшумно заскользил в глубь дома, чтобы привести своего странного хозяина, Уайт решил войти.
Но внезапно, к своему удивлению, он почувствовал острую боль в животе, будто рука маленького человечка, идущего впереди, спиной к Уайту, неожиданно всадила в него нож.
– Вас не приглашали войти, – услышал шериф Уайт.
Маленький азиат даже не замедлил своего скользящего шага, так и оставив нож в животе Уайта. Последний настолько был уверен в этом, что даже боялся взглянуть. Он схватился рукой за то место, где ощущал обжигающую боль и где, он точно это знал, должна течь кровь.
– О, милосердный Иисус, не надо! – простонал шериф. Он осторожно ощупал ужасную рану. Крови еще не было. Но рука не решалась двинуться дальше. Чтобы не упасть, ему пришлось прислониться к дверному косяку. Он застонал, моля Бога о том, чтобы тот, другой, белый, пришел к нему на помощь. Затем он услышал, как кто-то, должно быть Римо Бломберг, спросил:
– Чиун, слушай, в чем дело?
– Ни в чем, – ответил голос азиата.