— Вы что-то совсем уже запутались. Мертвого она его, что ли, соблазнила?
— Давайте не будем клоунадничать, Демьян Максимович. Это не тема для ваших шуточек.
— Какие там шутки? Я вообще-то пытаюсь свести наш конфликт на нет, несмотря на то что вы, Александра Станиславовна, чуть было не уничтожили мою жизнь.
— А можно нам вместо конфликта свести на нет общение?
— Нет, — качает головой и, поцокав языком, слегка меняет позу, опираясь теперь на перила боком. — Надо разрубить этот гордиев узел раз и навсегда. Вы узнали про измену, когда Виталия не стало. Медсестра рассказала об этом на похоронах. Согласен, что поступок гнусный, более того — жестокий, но я тут при чем?!
Не хочу на него смотреть, но приходится. Он средоточие всех моих бед.
— Я пожаловалась именно вам, доктор Воронцов, потому что Виталик ходил к вам на прием и там-то с ней и познакомился. — Понимаю, что несу чушь. Но он меня безумно раздражает, а еще больше бесит тот факт, что у нас с ним «было». — Вы могли остановить их отношения! Пресечь на корню! Попросить их даже не смотреть друг на друга, и уж тем более не обмениваться телефонами! Неужели вы не заметили, что между моим женихом и вашей помощницей пробежала искра? Это всегда видно за километр! Но нет. Вы делали вид, что ничего не происходит, спокойно писали свои истории, зная, что у Виталика есть я, так что вы опять же причастны.
Его лицо перекашивает от очередного приступа сарказма:
— Вас послушать, Александра Станиславовна, так атомная станция Фукусима, авария на Чернобыльской АЭС и столкновение самолетов в аэропорту Лос-Родеос — это тоже я. И потом, вы же не поверили, — с сарказмом, — вы все равно его любите, на ваши чувства это никак не повлияло. Вы бились за него на суде!
Охаю от негодования!
— Мой жених изменил мне. И я пожаловалась вам, доверившись.
— Точно! Мне, его врачу, — с усмешкой.
— А что сделали вы?
— Я затащил вас в постель, чтобы вы не сильно расстраивались по этому поводу.
Опять издевается. И глазами своими красивыми на меня смотрит. Зло шиплю, скрещивая руки на груди. Уже и виды с прибоями не радуют. И номер с огромной кроватью и окнами в пол. Мои чувства бурлят, как кастрюля с пельменями. Я не знаю, как мне сберечь все хорошее, что было с Виталиком, ведь после его кончины я узнала про измену. Мне и так сложно, а этот непрошеный сосед еще подначивает. Поэтому я все валю на него. На доктора Воронцова!
— Вы соблазнили меня, чтобы задурить голову и скрыть свою халатность и врачебную ошибку.
— А потом у вас родился сын.
На этой фразе меня парализует, я настолько пугаюсь, что, пошатнувшись, вынуждена ухватиться за перила, чтобы не спикировать с четырнадцатого этажа башкой вниз. Было бы совсем круто, если бы я точно знала, что отец не он.
— Губу не раскатывайте, доктор. Это к вам отношения не имеет.
— Я требую тест ДНК!
В ответ только средний палец. Я покидаю балкон и запираю дверь на замок изнутри.
Демьян тут же ловко перепрыгивает через перегородку и оказывается напротив меня, стучит в стекло. К сожалению, его голос слышно даже через преграду.
Как же он меня бесит! Беспринципный человек! Он ведь не такой уж белый и пушистый — когда понял, что я не перестану настаивать на врачебной ошибке, отряхнулся и пошел, тут же забыв о моем существовании. А до того пытался утихомирить меня своей волшебной палочкой размером выше среднего. Теперь же поет: «Давайте сведем конфликт на нет!»
— Я умею считать, Александра! Он у вас родился аккурат после нашей ночи. Я не надевал резиновое изделие № 2. Поэтому вполне могу быть отцом.
— Я пила противозачаточные таблетки. И слезьте с моего балкона, или я позову охрану! — грозно зашториваю окно перед его красивой физиономией.
— Таблетки не дают стопроцентной гарантии! Сын может быть моим. Я не люблю недомолвок. И если вам нечего бояться, то по возвращении на родину мы сделаем все как положено. Я узнаю, что сын не мой, и мы друг друга забудем.
— Фантазер! Ты меня называла! Фантазер! А мы с тобою не пара! — исполняю для него знаменитую композицию времен молодости моей свекрови.
Но его это не останавливает, он продолжает упорно стучать в балконную дверь.
Глава 5
— А чего это вы так занервничали, Александра Станиславовна? — Продолжаем общаться с доктором через зашторенное окно. — Если сын не мой, то чего вам бояться?
Не знаю, что ответить. Открыв рот, хватаю воздух. И хорошо, что он меня не видит.