— Не правда ли, здесь очень хорошо? — спросил Михайлов, заглядывая Лене в глаза, и тут же пояснил. — Хозяин — мой большой приятель и всегда охотно предоставляет свою квартиру, когда она мне нужна… Я здесь чувствую себя отрезанным от всего мира, как на далеком острове, отдыхаю от семьи, от быта, от клиники.
Он довольно откровенно намекнул на то, что здесь им будет удобно встречаться, и был несколько удивлен, когда Лене вдруг захотелось домой.
Сейчас, в темноте позднего вечера, много раз пройдя взад и вперед по длинному кварталу, он уже начал теряться перед упорством Лены, хоть и мягко, но решительно доказывавшей ему, что он должен оставить ее в покое.
— Мне холодно, — остановилась она у подъезда. — Я пойду.
— Но мы ни до чего не договорились.
— Нет, договорились до конца.
— Не могу с этим согласиться.
— У вас нет другого выхода.
Он понял, что сейчас больше не надо говорить, что нужна встреча в других условиях.
— Я не хочу вас больше утомлять. Но умоляю: встретимся в более подходящей обстановке.
И настойчиво просил ее прийти завтра после работы к его приятелю, где они спокойно обо всем договорятся. Усталая, продрогшая Лена сказала, что подумает, и быстро поднялась к себе.
Она сейчас же позвонила Косте, но его не оказалось дома. После ужина она снова позвонила и, не застав его, решила, что он не хочет подойти к телефону. Несмотря на поздний час, на усталость, на чувство оскорбления, она направилась к нему. Но Кости действительно не было дома, и мать взволнованно жаловалась на него. Он не только не приходил с работы, но даже не позвонил, не сказал, где он и когда придет. Он и в прошлую ночь пришел на рассвете и свалился в постель так, словно был мертвецки пьян, а утром с трудом поднялся и долго обливался холодной водой, еще дольше делал гимнастику, пил крепкий чай. А теперь опять его нет.
Лена, встревоженно слушая, перебирала в уме все места, где Костя мог бы сейчас быть. Куда он, в самом деле, девался? В клинике его нет, театры давно закрыты, друзей, к которым его бы влекло в минуты тягостных переживаний, у него не было. И где он был в прошлую ночь? Костя сейчас вел себя настолько необычно, что Лене, знавшей и то, чего не знала мать, минутами становилось страшно, и чувство собственной вины охватывало ее все больше и больше. Если бы она сразу повела себя с Михайловым так, как сделала это сегодня, у Кости не было бы никакого повода…
В квартиру позвонили. Звонок был длительный и резкий. Мать побежала открывать, на ходу испуганно шепча:
— Кто это, господи… Отца разбудят…
Из передней послышался приглушенный шум, какие-то слова вперемежку с шиканьем. В комнату, раскачиваясь, вошел Костя. Он был в распахнутом пальто, без шапки, без очков. Лицо его, обычно бледное, сейчас казалось совсем белым, тусклые глаза смотрели сердито и вместе растерянно.
Лена поднялась навстречу.
— Костик, что с тобой?
Он на миг остановился, видимо пораженный неожиданностью.
Мутный взгляд его впился в лицо Лены.
— Костенька, милый, — повторила она вопрос, стараясь шуткой смягчить его, — где это ты так подгулял?
— А вам какое дело? Разве я вас спрашиваю, где вы гуляете??
Он бросил это так зло, словно перед ним стоял ненавистный человек.
— Напрасно ты не спросил меня.
— Зачем? Кто вы мне? Не жена, не любовница. Вы чужой человек! Хуже — вы мой враг, вы мой убийца.
Мать охватила его обеими руками, стараясь увести.
— Замолчи, сынок, нельзя так. Иди к себе.
Костя отстранил мать.
— Оставьте меня! Я ей скажу все, что думаю.
— Костя, — тихо сказала Лена, — не надо, поговорим в другой раз.
— Нет, именно сейчас. В другой раз может не выйти. А я должен вам сказать! И вы обязаны выслушать! Вы — убийца… И непонятно — зачем вы пришли? Чтобы насладиться своей работой? Поглядеть на труп? Да? Убийцу всегда тянет к месту преступления!
Он качнулся и чуть не упал. Его поддержал отец, встревоженно вышедший из своей комнаты. Волосы Кости рассыпались по лбу, рот искривился злой гримасой, руки искали чего-то в воздухе.
— Ладно, ладно, брат, не буянь, — строго сказал отец. — Выпил, иди спать.
— Нет! — вырывался Костя. — Нет, я скажу ей все! Она меня убила и пришла похоронить.
— Ух, как страшно… — засмеялся отец.
— Да! Она убила человека!