Следует признать, что и этого успеха оказалось вполне достаточно, чтобы вызвать недоброжелательность собратьев; вскоре негативное отношение проявилось в явственной и весьма откровенной манере. Доктор Филгрейв, обладавший самыми крепкими профессиональными связями в графстве, пользовавшийся безупречной репутацией и привыкший встречаться в знатных домах почти на равных условиях со столичными медицинскими светилами, отказался встретиться с доктором Торном для консультации у постели пациентки, заявив, что чрезвычайно сожалеет о необходимости недружественного поступка; никогда прежде ему не приходилось исполнять столь болезненный долг, но поскольку профессия обязывает, вынужден поступить именно так. При всем уважении к леди N – больной гостье Грешемсбери – и к сквайру Грешему, из-за присутствия доктора Торна ему придется отказаться от посещения, хотя при любых других обстоятельствах примчался бы в Грешемсбери безотлагательно, с доступной для почтовых лошадей скоростью.
В Барсетшире разгорелась настоящая война. Доктора Торна нельзя было упрекнуть в агрессивности, он не обладал ни способностями затевать ссоры, ни предрасположенностью к конфликтам, но в его твердом характере присутствовало некое качество, позволявшее противостоять любому враждебному выпаду. Ни в спорах, ни в соперничестве доктор никогда не поступал плохо – по крайней мере, по отношению к своим оппонентам – и всегда был готов к мирному разрешению конфликта.
Нетрудно представить, что как только доктор Филгрейв бросил доктору Торну перчатку, тот не замедлил ее поднять, а именно поместил в местной консервативной газете «Стандарт» письмо, в котором с особой язвительностью напал на обидчика. Доктор Филгрейв ответил четырьмя строчками заявления, что по зрелом размышлении решил не обращать внимания на публичные оскорбления со стороны молодого неопытного коллеги. Тогда доктор из Грешемсбери написал другое письмо, куда более остроумное и значительно более резкое, чем предыдущее, а поскольку текст перепечатали газеты других городов, в частности Бристоля, Эксетера и Глостера, на сей раз оппонент не смог сохранить благородную сдержанность. Порой горделивая тога молчания и демонстративное равнодушие к открытым нападкам украшает человека, однако проявление подобной гордости дается крайне нелегко. Доведенная до безумия жертва осиных укусов может попытаться неподвижно усидеть в кресле точно так же, как адресат газетных любезностей способен стерпеть язвительное обращение и воздержаться от еще более язвительного ответа. Доктор Торн опубликовал третье письмо, оказавшееся невыносимым для медицинской плоти и крови соперника. Доктор Филгрейв ответил на выпад, хотя не от своего имени, а от имени воображаемого коллеги, и битва получила яростное продолжение. Не станет преувеличенным утверждение, что с тех пор доктор Филгрейв не прожил ни единого мирного, счастливого часа. Если бы он знал, из какого теста слеплен молодой составитель микстур из Грешемсбери, то без единого возражения согласился бы встретиться с ним для консилиума: будь то утром, днем, вечером или ночью, но, ввязавшись в войну, нельзя было идти на попятный, медицинская общественность этого не допускала. Таким образом, доктор Филгрейв постоянно оказывался на линии борьбы подобно боксеру-профессионалу, раунд за раундом выходившему на ринг без малейшей надежды на победу и падавшему прежде, чем соперник разразится шквалом ударов.
Однако, несмотря на собственную слабость, доктор Филгрейв получил поддержку почти всех собратьев по профессии. В медицинском мире Барсетшира царили нерушимые принципы: гонорар не меньше гинеи; рекомендация, но не продажа лекарств; четкий барьер между врачом и аптекарем, а главное, неприятие отказа от расчета. Доктор Торн восстановил против себя провинциальных коллег и решил обратиться за помощью в столицу, где мнения резко разделились. Журнал «Ланцет» его поддержал, однако «Джорнэл оф медикал сайенс» категорично выступил против выскочки. Известный своей демократической позицией, «Уикли серджен» объявил мистера Торна медицинским пророком, в то время как ежемесячное издание «Скалпин найф» безжалостно оппонировал «Ланцету». Иными словами, война продолжилась, а наш герой приобрел широкую известность в узком кругу.