— Ребята, надо срочно передумать.
Эли пожал плечами.
— Но оттого, что мы передумаем, Калев не вернется.
Он вдруг широко улыбнулся и напомнил мне совершенно обычного себя.
— Калев бы не обиделся. Он бы порадовался, что мы не хотим забыть.
— А мы не хотим забыть? — спросил Леви.
В автобусе мы ехали молча, я крутил в руках лопату, а Леви сосредоточенно играл во что-то на телефоне, закусив губу. Эли смотрел в окно, на проплывающие мимо желтоглазые домики. Он думал о моих желтоглазых богах, я готов был поставить на это.
Когда мы вышли на остановке, Леви сказал:
— Никогда бы не поверил, что я окажусь здесь снова.
— Однажды окажешься, — сказал я. — Довольно скоро с твоими-то выходными данными.
Калитка на этот раз проскрипела пронзительнее.
— А как мы это объясним, если нас запалят?
— Скажем, что я — некрофил, а вы пытались меня отговорить.
Дорога до могилы Калева на этот раз показалась мне короче. Леви в течение всего пути отговаривал нас, и мне пришлось пойти быстрее. У старого дерева я увидел тени, редкие фонари не дали мне опознать их сразу. Зато я услышал голос Саула:
— Неа, это не прикол. Просто я еще особо никого не знаю.
И я понял: он хочет забрать моего мертвого друга, моего желтоглазого бога и мою сенсацию.
— О, — сказал я. — Чокнутые. Эли, ты же хотел с ними познакомиться?
Они стояли вокруг Саула, словно он был телеевангелист, соизволивший раздать автографы. На Лии была такая короткая юбка, что я видел покрасневшие от холода коленки под тонкими колготками. Вирсавия курила, а Рафаэль стоял, сложив руки на груди, он явно был недоволен своим так называемым братом.
Долбаный Саул притащил сюда всех чокнутых. И это, в какой-то степени, было даже хорошо.
— Привет! — крикнул я. — Пришли ловить призраков, малыши?
Вирсавия затушила сигарету о ствол дерева и вышла вперед, под свет фонарей. Она казалась инопланетно красивой со своими космическими пучками и блестящими губами. Вирсавия улыбнулась, и я увидел, как сверкнули ее зубы.
— Саул сказал, вы видели кровь. Много крови.
Язычок Вирсавии скользнул по губам.
— А сейчас ее нет? — спросил я.
— Нет, — сказал Рафаэль. — Только спираль какая-то.
Он направил луч фонаря в мою сторону, и я зажмурился.
— Ладно-ладно, отличная демонстрация того, как ты ощущаешь себя, когда с тобой кто-нибудь заговаривает.
Над нами сияла полная луна, и я подумал: отличное время для того, чтобы копать могилы, хорошее начало для истории, которая станет основой для аттракциона под названием «комната ужасов».
Лия стояла дальше всех. Она пинала дерево ногами в тяжелых ботинках, чтобы согреться.
— Надеюсь, вы не соврали, — сказала она, когда мы проходили мимо. Тон был угрожающий, и я хотел что-нибудь заявить, но Эли помахал ей рукой.
— Привет. Приятно познакомиться. И со всеми вами тоже. Я — Эли! Вам, наверное, обо мне рассказывали.
— Неа, — сказал Саул. — Но я недавно в клубе.
— Нет, — сказал Рафаэль.
— Никогда о тебе не слышала, — добавила Вирсавия.
Лия только покачала головой.
— Извини, Эли, — сказал Леви. — Просто там мы, в основном, обсуждаем проблемы.
Я засмеялся, а затем понял, где я. Мы все обернулись к могиле. Рафаэль направил луч фонарика на надгробие, затем он скользнул ниже. Кровь ушла в землю, впиталась.
— Ты все им рассказал? — спросил я у Саула. Он пожал плечами.
— Примерно. Ты злишься?
Я злился. Но в то же время чокнутые были как нельзя кстати. Фонарики, полная луна, темные надгробия, идущие вниз от холма, все это напомнило мне о каких-то детских страшилках, которые мы старательно рассказывали друг другу на Хеллоуин. Ощущение было скорее кайфовое, но не без внутреннего ужаса.
Лия спросила:
— Серьезно, раскопаете могилу вашего дружка?
— Мы не будем вынимать гроб, — сказал Эли. — Просто посмотрим, что там с этой спиралью.
Он наклонился к надгробию, под светом фонарика Рафаэля принялся высматривать спираль.
— И мы вообще не ожидали увидеть вас здесь, — сказал Леви.
— Я думал, мы будем тут одни, — ответил Саул. — Я не предполагал, что вы вернетесь. Это все-таки ваш друг.
Тут я вогнал лопату в черную землю, демонстрируя свой зубодробительный, фирменный цинизм. Эли отскочил, отвернулся, Леви сделал пару шагов назад, но остальные чокнутые окружили меня. Спираль под лезвием лопаты разрушилась, и я даже удивился (хотя чего еще ожидать?). Я откинул землю в сторону Рафаэля, и он тоже отскочил.
— Осторожнее!
— Прошу прощения!
Ничего не было, даже червей, которых непременно вставили бы в фильме. Скучная, мерзлая земля.
— Видишь, — сказал Леви. — Я же говорил.
— Ты же ничего не видишь.
— Догадался по тому, что никто не начал орать.
Я продолжил копать, но уже без особенной надежды. Леви и Эли тоже приблизились.
— Ладно, — сказал Леви. — Похоже на какой-то некромантский обряд.
— Это тебя утешило? — засмеялась Вирсавия.
— Оукей, — сказал Рафаэль. — Я же говорил, что они все выдумали. Небось Макси эту спираль и нарисовал.
Саул натянул шапку на уши, пожал плечами.
— Да, может показалось.
И я подумал, как же его ненавижу. Лия сказала:
— Если я пришла сюда ради этого, Шикарски, то...
Договорить она не успела, поскольку увидела, ради чего пришла. Я мгновенно перестал думать о неоколониализме, психоактивизме и клиторе мамули Леви, казалось, из меня вышибло нормальную жизнь, как вышибает дух от хорошего удара под дых.
Они были там, в земле. Желтые, похожие на личинок и светлячков одновременно существа из моего сна. Саул сказал:
— Ого. Этого никто не ожидал.
Желтоглазый бог, подумал я, желтоглазый. А вот и его глаза. Это было по-своему красиво. Они были, как драгоценные камни, как золотые самородки.
— Что это?
— Они что, живые?
— Они пьют кровь?
— Блин, может достать их?
— По-моему они желейные. В смысле, ненастоящие.
— Что за тупость, как они могут быть желейными?
Я даже не знал, кто и что говорит, я мгновенно спутал все голоса. Я вспомнил Калева, чья голова была наполовину снесена выстрелом (такого не сделает обычная пушка, условность сна), и шоу "Все звезды", в котором у него была такая маленькая роль.
Я приподнял одну из этих странных штук на лопате так, чтобы все могли ее рассмотреть. Она была круглая, мягкая на вид, в ней просвечивались сосудики, наполненные чем-то прозрачно-розоватым. Она словно светилась изнутри.
— Положи это обратно! Вдруг оно опасно!
— Непохоже, — сказала, вроде бы, Лия. — Я думаю, это трупоед.
— Почувствовала в нем родственную душу? — спросил я. Язык словно онемел, как рука, если решаешь подрочить себе, предварительно подержав ее в холодной воде.
Вирсавия выхватила у меня лопату, так что трупоед едва не шлепнулся на землю.
— Подвинься, Шикарски, — сказала Лия, мой взгляд снова скользнул по ее коленкам, красным от холода и многочисленных минетов, исполненных на автозаправке. Лия нацелила объектив камеры на трупоеда, и лицо ее стало вдруг еще более удивленным, чем секунду назад.
— Я же говорил, — сказал я. — Ну, или не говорил. Я не помню.
Вирсавия потянулась рукой к светящемуся трупоеду, и Леви заорал:
— Прекрати, он может быть носителем какой-нибудь инопланетной заразы! Ты же не хочешь закончить, как мужики в "Чужом"?!
— Отвали, Гласс!
Вирсавия снова облизнула губы, с них исчез весь блеск, но клубничный аромат — остался. Я учуял его, когда она наклонилась ко мне. Рафаэль сказал:
— Может, отнесем это в лабораторию?
— Конечно, — сказал я. — В Ахет-Атоне же есть жутко-секретная суперлаборатория на этот случай.
Хотя я, конечно, зауважал Рафаэля. Две сегодняшних реплики при Эли явно дались ему с большим трудом, потому что даже огромные, светящиеся личинки в могильной земле — не повод для знакомства.