— Но если патарены покинут крепость?
— Зимой им деваться некуда. Судьба Триверо — урок другим городам. Вряд ли кто ещё осмелится впустить к себе еретиков. К тому же через несколько дней мы оцепим их логово.
Впереди послышались возбуждённые голоса солдат. Пьетро привстал на стременах.
— Кажется, миланцы уже вошли в пригород, — он показал на густой дым, поднимавшийся за холмами.
— Как бы их не атаковали с горы. Может быть, выставим заслоны? — озабоченно спросил капитано дель пополо.
— Там Колоббьяно, его учить не надо, — отозвался консул. — Да отступники и не полезут по снегу. Дольчино не так глуп. Лучше пошли кого-нибудь к Риккардо Тиццони. Пусть ведёт своих гибеллинов в Коджола. Нужно спалить это разбойничье гнездо засветло.
Томазо Авогадро понимающе кивнул и подозвал ехавшего сзади рыцаря. Через минуту тот поскакал по дороге, обгоняя медленно тащившийся обоз. Вскоре от войска отделился большой отряд. Свернув у развилки в сторону, он двинулся к видневшимся вдали деревням.
… Не замечая сильного ветра, Дольчино неотрывно смотрел на горевший внизу город. Очертания Триверо, охваченного огненным кольцом, отчётливо выделялись в ночи. Пламя пожарищ, поглотив окрестные селения, расползалось по всей долине.
С трудом пробираясь по снегу, отовсюду стекались к Цебелло лишённые крова жители. Они шли группами, семьями, в одиночку. Мужчины несли на плечах уцелевшие пожитки, женщины вели плачущих детей. Толпившиеся перед воротами крепости братья встречали беженцев и разводили по домам.
К Дольчино подошли Паоло и Милано Сола. Паоло растерянно указал рукой на заполненный двор:
— Уже негде размещать, а народ всё прибывает.
— Посылайте по другим бастионам. Пусть и там потеснятся. — Дольчино кивнул в сторону соседних гор.
— Как мы их прокормим? За неделю уйдут все запасы.
— Сами останемся ни с чем. Опять придётся жрать падаль, — пробурчал Милано.
— Что же, бросить в беде тех, кто вчера помогал нам?
— Речь не о том, — опустил голову Паоло. — Может быть, попробуем отогнать крестоносцев?
— Наступать по снегу — только людей загубим. Епископ ждёт этого. — Дольчино вынул из-за пояса скомканный листок. — Вот письмо от Федерико. В городе сейчас тысячи солдат. Кроме миланцев и генуэзских стрелков, пришли савойские отряды и гибеллины Тиццони. Обозы папской армии стоят за Моссо в Бьольо. Туда и к утру не добраться.
— Неужели они хотят оцепить всю местность?
— Для чего же, по-твоему, жгут дома и угоняют жителей?
— Значит, ничего не остаётся, как сидеть сложа руки? — с горечью воскликнул юноша.
— Мужество иногда в том и состоит, чтобы удержаться от действий, — тихо сказал Дольчино. — Займитесь пока устройством тех, кто ищет здесь помощи.
Гибель Триверо и соседних деревень поставила братьев в трудное положение. Громадный приток беженцев быстро сократил заготовленные на Цебелло припасы. Суровая зима довершила несчастье. Снежные заносы сделали непроходимыми многие дороги и тропы. Пять новых крепостей, возведённых крестоносцами, прочно заперли оставшиеся выходы из долины. Доставать продовольствие стало почти невозможно.
В невысоком бревенчатом срубе перед растопленной печью Милано Сола и Энрико не спеша резали берёзовые прутья. Маргарита и Анжела толкли их в ступках и кидали в кипящий котёл вместе с желудями, каштанами и зелёной хвоей. Вокруг столпились бежавшие на Цебелло триверцы и жители сгоревших сёл.
— Туда бы горсть муки, — помешивая варево, сказала Анжела.
— По виду напоминает поленту. Неужели можно есть? — заглянув в котёл, спросила одна из женщин.
— Полента не полента, а сдохнуть не даст, — вздохнул Милано Сола. — На Лысой Стене лишь тем и спасались.
— Вы пробуйте, уже готово. — Маргарита зачерпнула ложкой и, осторожно дуя, поднесла ко рту.
Остальные последовали её примеру.
— Берите понемногу, к этой пище надо привыкнуть. Лучше есть, пока горячая, тогда не так горько.
— Может, к вечеру чего-нибудь принесут, — заметила Анжела.
— Раз Дольчино повёл, пустыми не вернутся, — отозвался Энрико. — Только до завтра их не жди. Прошлый раз три дня пропадали.
— В такую пургу много не добудешь. Вчера епископ сжёг ещё две деревни. Скоро до самого Бьелла не останется селений.
— Если солдаты не уйдут, будем пробиваться весной в Швейцарию, — сказала Маргарита. — Как снег стает.
В дверях появился Ринальдо ди Бергамо. За ним шёл Антонио, неся завёрнутого в овчину сына. Собравшиеся у печи потеснились, пропуская их к огню.
— Что-нибудь с Катрин? — тревожно спросила Анжела.